О «противопаводковых ГЭС» и адаптации к паводковому режиму в бассейне Амура
Заместителю Председателя Правительства РФ –
полномочному представителю Президента РФ
в Дальневосточном федеральном округе
Ю. П. Трутневу
Заместителю Председателя Правительства РФ
А. В. Дворковичу
Коалиция «Реки без границ» объединяет НКО и экспертов, работающих над сохранением и рациональным использованием трансграничных речных бассейнов. В этом году в фокусе нашего внимания Амурский бассейн, где сильный паводок 2013 года выявил малую адаптированность систем хозяйствования к естественным природным условиям, что повлекло существенные социально-экономические потери и выделение значительных средств из государственного бюджета на преодоление негативных последствий. В частности, по данным издания "Коммерсант" и иных СМИ, предполагается выделить 87 миллиардов рублей из Фонда национального благосостояния на начало работ по созданию «противопаводковых ГЭС» (02.12.2013 http://www.kommersant.ru/doc/2356475).
В начале сентября 2013 года Президент РФ поручил Правительству Российской Федерации совместно с Российской академией наук «до 1 января 2015 г. обеспечить проведение научных исследований экстремального паводка в бассейнах рек Амур, Зея, Бурея и Уссури в целях определения влияния изменений климата на гидрологический режим рек и установления новых требований к условиям обеспечения безопасности территорий и гидротехнических сооружений». Однако уже 18 сентября 2013 г. Президентом РФ дано поручение Правительству РФ создать к 30 декабря 2013 года «Программу строительства новых гидроэнергетических объектов на притоках реки Амур в целях регулирования водосброса в паводковые периоды». Таким образом, без выполнения вышеупомянутых исследований и сравнения альтернатив было принято, что строительство новых ГЭС является лучшим путем решения проблем, обусловленных прохождением катастрофических паводков. Одним из стимулов строительства новых гидроузлов, помимо выполнения ими противопаводковых функций, является создание новых генерирующих мощностей, ориентированных на экспорт энергии в КНР ввиду отсутствия в обозримом будущем потребителя с российской стороны.
Хотя емкости водохранилищ, безусловно, могут в определенной степени «срезать» пики паводков, в случае с наличием ГЭС этому мешает возникающий конфликт между выработкой электроэнергии и необходимостью поддерживать пустые противопаводковые емкости. Вновь обсуждаемые «противопаводковые ГЭС» в совокупности могут создать регулирующую емкость не больше уже имеющейся емкости Зейского водохранилища и в случае своего возведения составят менее чем одну треть от регулирующих емкостей водохранилищ в бассейне Амура в целом. Неизвестно, какая часть этой емкости сможет быть использована как противопаводковая в ущерб производству электроэнергии. Ряд независимых экспертов считает, что оптимизация правил использования и конструктивное усовершенствование двух существующих российских ГЭС (Зейской и Бурейской), вероятно, может оказать больший противопаводковый эффект, чем прибавка противопаводковой емкости в новых водохранилищах.
Общая стоимость создания новых ГЭС составит более 400 миллиардов рублей. Сроки их проектирования и строительства могут составлять несколько десятилетий, и образуемые ими водохранилища не смогут защитить населения и объекты хозяйства в ближайшие многоводные годы. В будущем на режим работы водохранилищ будут влиять контрактные обязательства перед Китаем по поставке электроэнергии, что может затруднить использование водохранилищ как инструмента адаптации к прохождению паводков в российской части бассейна. Если защитная функция водохранилищ ГЭС будет действительно реализована, то выработка электроэнергии может оказаться уменьшенной в силу необходимости резервировать противопаводковые емкости водохранилищ, что будет противоречить интересам китайских потребителей и инвесторов.
Существует вероятность, что цены на электроэнергию будут диктоваться монопольным китайским потребителем.Подобное предположение обусловлено в частности тем, чтодля создания новых ГЭС планируется привлечь китайские инвестиции. Создание этих удаленных от населенных пунктов энергетических мощностей, возможно, послужит некоторому улучшению экономической и экологической ситуации в КНР, но вряд ли сможет стимулировать развитие российского Приамурья. Разница в цене энергии скорее уменьшит конкурентоспособность его экономики в сравнении с китайской стороной. Вдобавок, при успешном регулировании стока российскими водохранилищами на китайском берегу Амура будет снято существенное ограничение быстрого развития китайской территории, налагаемое сейчас паводками, и сможет быть полнее реализован огромный экономический и демографический потенциал Китая с ростом плотности населения с 15–20 до 100 и более человек на квадратный километр. Интенсификация развития китайского берега может вызвать ряд негативных экологических, экономических, социальных и военно-стратегических проблем.
С экологической точки зрения некоторые из предлагаемых ГЭС, такие как Шилкинская ГЭС, Селемджинская ГЭС, Дальнереченские ГЭС, Гилюйская ГЭС, нанесут непоправимый ущерб природе и, согласно мнению ряда экспертов-экологов, относятся к худшим вариантам строительства ГЭС в Амурском бассейне. В совокупности девять новых гидроузлов могут примерно удвоить негативное воздействие российского гидроэнергокомплекса на экосистему Амурского бассейна. Так как воздействие уже существующих водохранилищ основательно подрывает здоровье экосистемы бассейна Амура, то мы считаем недопустимым подобное ухудшение экологической ситуации. Помимо этого, новые водохранилища затопят около 2300 квадратных километров речных долин, откуда придется переселять около 10000 жителей. Это усиливает сомнения в оптимальности «решения проблемы» посредством создания «противопаводковых ГЭС» при их сравнении с другими возможными инженерными мерами.
Важной особенностью и преимуществом российского берега является малая освоенность поймы и отсутствие дефицита земель для развития. Если на китайском притоке Сунгари в противопаводковой защите нуждается более 50% пойменных земель, в российской части нуждаются в защите населенные пункты, занимающие только 300 квадратных километров или менее 2% затапливаемых раз в столетие пойм. Обвалование этих поселений на российском берегу обойдется в 20 миллиардов рублей – в 20 раз дешевле, чем создание «противопаводковых ГЭС». Сроки возведения и окупаемости дамб также во много раз быстрее.
По-настоящему эффективный план минимизации рисков для обеспечения устойчивого функционирования хозяйственной инфраструктуры и жизни населения должен иметь комплексный характер, позволяющий для каждого конкретного участка сравнить потенциальную экономическую эффективность разных наборов мер по снижению рисков и адаптацию социально-экономических систем к природным условиям. Комплексный план управления рисками, обусловленными прохождением паводков, как правило, включает регламентацию землепользования на территории пойм, развитую и устойчиво функционирующую сеть пунктов гидрометеорологических наблюдений, систему страхования, создание современной паводкоустойчивой, адаптированной к климатическим условиям инфраструктуры поселений, использование противопаводковых сооружений (дамб, водохранилищ и др.).
Прошедший паводок также необходимо рассматривать как шанс коренного улучшения условий проживания людей и ведения хозяйства на приамурских территориях. Как альтернативу вложения средств ФНБ в ГЭС необходимо рассмотреть комплексный подход к снижению рисков и улучшению качества жизни, основанный на использовании существующих водохранилищ, переселении деревень, строительстве защитных дамб, ограничении застройки пойм, стимулировании развития приречных территорий и модернизации инфраструктуры поселений. Для этого необходимо сконцентрировать усилия для создания современной адаптированной к местным природным условиям инфраструктуры, обеспечивающий безопасность и комфорт для людей, проживающих в долине реки. Вдоль крупных рек необходимо развивать системы хозяйствования, адаптированные к пространственно-временным закономерностям многолетних колебаний речного стока: пойменное сельское хозяйство и переработку его продукции, водоемкие производства, рыболовство, рекреацию и туризм и т.д. Несмотря на то, что большинство этих мер рассчитаны на перспективу, непосредственная отдача как в плане снижения рисков, так и в плане увеличения социально-экономической привлекательности территории будет получена уже в ближайшие годы. А это очень важно как из-за продолжения многоводного периода на ряде участков Амурского бассейна, так и в силу интенсивной миграции российского населения на запад. Средства, вложенные в местное развитие, смогут работать и на снижение рисков и на удержание населения от миграции, в то время как создание новых ГЭС может быть завершено через десять и более лет, но уже сейчас увеличит ожидаемый риск и миграционные настроения.
Мы убедительно просим вас приложить усилия для выработки такой комплексной программы развития российского Приамурья и адаптации экономики к паводковому режиму. Мы считаем, что разрабатываемые меры по предотвращению повторения разрушительных последствий паводка и обеспечению безопасности территории речной долины должны стать предметом широких общественных обсуждений и стратегической экологической оценки.
С уважением,
Симонов Евгений Алексеевич (Международная коалиция «Реки без границ», Далянь)
Колотов Александр Анатольевич (Красноярское общественное объединение «Плотина.Нет!», Красноярск)
Грибков Алексей Владимирович (Геблеровское экологическое общество, Барнаул)
Лебедев Анатолий Викторович (Бюро региональных общественных кампаний, Владивосток)
Алтухова Зинаида Андреевна (Общественный экологический центр Республика Саха (Якутия), Якутск)
Каюмов Асхат Абдурахманович (Экоцентр «Дронт» / Социально-экологический союз, Нижний Новгород)
Лисицын Дмитрий (Региональная общественная организация «Экологическая вахта Сахалина», Южно-Сахалинск)
Вшивкова Татьяна Сергеевна (Научно-общественный координационный центр «Живая вода», Международный центр экологического мониторинга БПИ ДВО РАН, Координационный Совет по проблемам экологии Приморского края, Владивосток)
Торопов Алексей (Сибирское экологическое агентство, Томск)
Коваленок Наталья Валентиновна (Забайкальское краевое общественное учреждение «Общественный экологический центр "Даурия"», Чита)
Арбачаков Александр Никитович (КРОО «АИСТ», Кемеровская область)
Фотиева Ирина Валерьевна (Алтайский краевой эколого-культурный общественный фонд "Алтай - 21 век")
Гафаров Юрий Маратович (Амурская областная общественная экологическая организация "АмурСоЭС", Дружина охраны природы "Барс", Благовещенск)
Михайлова Татьяна Робертовна (Камчатская лига независимых экспертов, Петропавловск-Камчатский)
Чупров Владимир (Гринпис России, Москва)
Шварц Евгений Аркадьевич, (Всемирный фонд природы (WWF) Россия)
Зименко Алексей (Центр охраны дикой природы, Москва)
