| другие книги | содержание |

Город и природа

СКОЛЬКО УТОК В МОСКВЕ?

Сидя однажды на садовой скамейке в Главном ботаническом саду, я увидел женщину с девочкой, они шли по асфальтированной дорожке. Девочка ела булку. А маму и дочку догоняли селезень и утка. Они бежали, спешили, переваливаясь с боку на бок, а когда догнали, селезень забежал вперед и вытянул шею. Девочка стала бросать кусочки булки уткам. А я порадовался тому, как быстро можно дикую утку убедить в нашем добром к ней отношении, как приятно бывает доверие наших меньших братьев и как важно все это для воспитания добрых чувств.

Ранней весной парочки уток перелетают над улицами города. Летом нередко можно увидеть и утку с утятами, бесстрашно подплывающих к берегу пруда. А зимой привлекают внимание скопления диких уток на полыньях Москвы-реки. Дикие они теперь только номинально, на самом деле — почти ручные. К осени начинается оживление на больших московских прудах. Сюда утки стягиваются с мест размножения: с прудов и прудочков, которых в столице более 300. К зиме более всего собирается уток на полыньях, там, где есть сбросы теплой воды, и возле мостов.

Водоплавающих птиц давно используют для украшения водоемов. Классической фигурой среди них стал лебедь-шипун, известный как парковая декоративная птица со времен средневековья. Из городов мира ранее других был украшен водоплавающими Лондон. Он и сейчас славится множеством полувольных уток, гусей, лебедей. Рижские орнитологи привезли в свою столицу утят разных видов диких уток и вырастили их на канале в центре города. Птицы прижились и стали городскими. Недавно кряковые утки появились и в Ленинграде. Однако, если в Ленинграде утка на городском водоеме еще вызывает восторг и удивление*, для москвичей это — привычное явление.

В декабре 1956 года было принято решение Мосгорисполкома о заселении прудов столицы водоплавающими птицами. Больше всего птиц оказалось на Чистых, Пионерских и Новодевичьих прудах. Организаторы эксперимента стали думать, как не допустить отлета одичавших птиц на зимовку. Особенное опасение вызывали кряквы, так как их было абсолютное большинство и они летом свободно перелетали с одного пруда на другой. Предлагали им подрезать перья на крыльях, как это делают хозяйки курам, чтобы не перелетали через забор. Но средство действенно до первой линьки. Предлагали ампутировать конец крыла, как делают в зоопарках, но это значит: пожизненная инвалидность птицы. Решили рискнуть и сохранить уткам полет.

Утки не улетели. Когда стали считать кряковых, тут-то и обнаружилось невероятное: их число не только не уменьшилось, но увеличилось более чем вдвое. Проверили, дома ли зоопарковские утки — все они оказались на месте, да и было их меньше, чем появилось в городе. На Чистых прудах вместо 40 уток стало более ста, на Пионерских прибавилось птиц еще больше.

Оставалось предполагать, что к городским кряковым подсели и остались на зимовку дикие пролетные утки. Это подтвердилось впоследствии. Возможно, так и возникла популяция диких городских кряковых уток*.

13 января 1985 года в Москве был впервые проведен учет численности зимующих уток. В этом непростом деле принимали участие многие москвичи. Их вклад оказался весьма существенным. Конечно, было немало дублирования подсчетов, однако повторные данные оказались отнюдь не напрасными. Ведь утки не сидят круглые сутки на одном месте, у них есть места наиболее безопасных ночевок, надежных “столовых”, куда они улетают регулярно и на разное время. К концу января была получена итоговая цифра: восемнадцать тысяч уток. Соотношение числа уток и селезней в среднем 5:6.

Отношение москвичей к уткам и вообще к природе города, конечно, почти всегда доброжелательное. В письмах часто выражается тревога за судьбу “голодающих” птиц. В подтверждение пишут, что обнаружили ослабевшую утку на снегу или уже погибшую и расклеванную воронами. Иногда бывает: увидел человек в большой полынье на Москве-реке сотню-другую уток и подумал, как им, наверное, холодно в мороз сидеть на воде, где им найти пропитание?! И написал в газету: “Обратите внимание, помогите уткам!”

Это очень хорошо, что людей тревожит судьба пернатых обитателей нашего города, но можно успокоить их: утки зимой в Москве чувствуют себя не так уж безнадежно плохо. Ведь если они изменили свой веками установленный стереотип поведения и стали не перелетными, а оседлыми птицами, значит это для них лучше. Что же касается мертвых уток, которых действительно случается видеть на водоемах, где зимуют стаи птиц, то и это неизбежное, естественное явление. Утки смертны, как и все живое, и, конечно, именно в трудное зимнее время гибель части их будет заметнее. Ведь если в Москве более 15 тысяч уток, это значит, что по крайней мере полторы тысячи птиц в год должны погибнуть естественной смертью, даже если не будет ни хищников, ни болезней, ни голода*.

Утки, находящиеся летом и зимой на территории города и его зеленой зоны, неприкосновенны. Они — украшение нашего города, а он для них — своего рода заповедник. Здесь, в Москве, утки при содействии москвичей организовали “ферму” и снабжают окрестные охотничьи хозяйства молодью*, выращенной за “свой утиный счет”. Зимующие в Москве утки вынуждены весной разлетаться по Подмосковью. В городе условия гнездования ухудшаются, причин этому несколько, главная — бетонирование берегов прудов, которые часто становятся ловушкой для утят*.

около 1982

| другие книги | содержание | вверх |