| другие книги | содержание |

Город и природа

СОЛОВЕЙ С ПОТЫЛИХИ

Удивительное отношение к этой птице у людей. Как важную новость передают соседи при встрече друг другу: “А соловей-то наш уже тут, слышали?” Вечером открывают окна, обращенные к реке, далеконько, но соловьиного голоса хватает, слышно — поет. Звонят знакомым по телефону, и мне позвонили тоже: “Прилетел, все тот же, что был в прошлые годы. Приезжайте, послушайте”. Конечно, я поехал.

Соловей запевает, когда черемуха зацветает, — такова народная примета. Но черемуха в 1981 году задержалась с цветением, еще 9 мая в Москве бутончики были с булавочную головку, а соловей на Потылихе пел уже с 5-го. Правда, начинал он робко: сделает “оттолчку” — “ти-и-вить”, так только соловей может, и замолчит. Потом опять, уже в другом месте, один или два раза — и замолчит. А с наступлением тепла распелся. Не только ночью, но после дождя и днем подавал голос, так ему петь тогда не терпелось.

Хороший певец тот, у которого песня разнообразна, много в ней “колен”. Издавна славятся курские соловьи, да и наши московские не из последних. У них в песне бывает шесть — восемь колен, и поют они разборчиво, четко. И наш знакомый с Потылихи поддерживает честь соловьиного певчего племени.

После “оттолчки” следует “почин” — 2—3 коротких посвиста, затем “дудка”, “кукушкин перелет”, “кулик”, “стукотня” и заканчивает певец строфу раскатистой дробью — “трррррррррррци!” Названия говорят о способности соловьев заимствовать звуки и детали голосов других птиц — куликов, самки кукушки и многих других. Но исполняет он их, конечно, в своей собственной аранжировке.

Говорят, что соловей прославился в этом мире тем, что под его песню лучше всего объясняться в любви. Возможно. Не зря же он восхваляется поэтами всех времен и народов именно как певец любви. На мой педагогический взгляд, дорог соловей тем, что средствами эстетическими, эмоциональными учит людей любить природу.

А есть ли москвичи, которым никогда не приходилось слышать живого соловья? Конечно, есть, поскольку достоверно известно, что имеются взрослые горожане, которые никогда не видели живого петуха. Теперь каждый может, не выезжая из границ Москвы, слушать соловьев. Но нужно торопиться. Он поет весь май. В двадцатых числах июня — после колошения ржи — соловьи умолкают. Ну, а всем тем, кто считает, что соловьи им не интересны, мы можем только посочувствовать.

Привлечь соловьев в Москву мечтали многие. В пятидесятых годах пытались даже поставить в парках большие вольеры, замаскировать их кустами и в них держать птиц, чтобы пели. Но вольные соловьи опередили желание людей и сами начали заселять город.

Не так давно некий москвич написал письмо: “В одном стихотворении написано, как соловей пел в центре Москвы на площади Свердлова. Могло ли действительно так быть, или это все придумано?” Конечно, автор письма имел в виду стихотворение поэта А. Никифорова, которое действительно начинается словами: “На площади Свердлова хорошо”, и именно здесь… “пел соловей, как соловьи поют — неподражаемо, непостижимо”. Это вполне могло быть: пролетный соловей искал место для гнезда, не нашел, конечно, здесь ничего подходящего, спел все-таки и полетел дальше…

Численность соловьев в столице значительно возросла за последние десятилетия*. Помню, сенсацией было, когда соловей вдруг запел в центре, неподалеку от Кремля, а другой загнездился в кустах смородины в Центральном парке культуры и отдыха имени М. Горького. А теперь нет уже, наверное, ни одного более или менее подходящего места, где бы соловьи не гнездились. Поют они по всем рекам и речкам, где сохранились кустарники, поют и на водоразделах, где есть укромные уголки.

В дендрарии Ботанического сада Московского университета гнездились двенадцать пар соловьев, больше, чем по паре на один гектар. Такой плотности не найти и в Подмосковье. Но ботанический сад нужен для разведения и показа растений, а не соловьев, и пришло время расчистки зарослей. Сразу же почти все соловьи перестали здесь гнездиться, и только через два—три года их численность вновь стала увеличиваться. Здесь расчистка посадок была необходима, но вряд ли нельзя было избежать вырубки подлеска в некоторых московских лесопарках, где соловьи тоже исчезают сразу после вырубки, как и некоторые другие птицы.

Собираются бетонировать берега речек. Значит, выселяют из этих мест соловьев, в том числе и нашего знакомца с Потылихи. Зимой 1980/81 годов один соловей, сам того не ведая — он в ту пору зимовал в тропических широтах Юго-Восточной Африки, — стал вдохновителем и символом борьбы москвичей за сохранение “естественной природы” в городе. В “Парке Дружбы” Ленинградского района велись работы третьей очереди благоустройства парка. На одном из маленьких старых карьеров, заросших козьей ивой, из года в год гнездился соловей. А по плану здесь должен быть построен детский городок. Бульдозеры начали ломать деревья, а самосвалы — возить почву и засыпать карьеры вместе с остатками козьей ивы. Жители окрестных домов вступились за “своего” соловья. Обращались во многие инстанции, просили сохранить хоть одну из ям, ту, в которой гнездился певец.

Строительство приостановили. Специальная комиссия рассматривала вопрос и сочла возможным продолжить работы, тем более что половина дела была уже сделана. Встал вопрос о том, чтобы оборудовать для соловья другое место в парке. Трудно, конечно, даже специалисту решить такой вопрос за соловья, что-нибудь да будет упущено из его “соловьиных требований”. Очевидно, воспроизведение такого уголка природы, который выбрала сама птица, с учетом некоторых важных деталей при этом, могло бы привлечь соловья. Но это недешево стоит и, вероятно, не сразу осуществимо, ведь посадкам “соловьиных” кустов и деревьев нужно время, чтобы вырасти.

Соловей из парка изгнан, с этим придется примириться, но этот случай должен служить уроком на будущее. Нужно беречь уголки природы, сохранившиеся в городе, даже такие маленькие и невзрачные, как эта “соловьиная яма”, не стремиться их “благоустраивать” и обязательно создавать на их месте произведение садово-паркового искусства.

Соловьи в Москве будут петь и гнездиться, если, конечно, мы, люди, предоставим им эту возможность.

около 1982

| другие книги | содержание | вверх |