«Природа и общество»

У НАС НЕТ ПАРТНЕРА ВО ВЛАСТИ!

(«Третий Всероссийский Съезд по охране природы — итог трех лет разгрома государственного управления охраной природы и деэкологизации экономики и законодательства России». Материалы пресс-конференции лидеров негосударственных природоохранных организаций. Москва, 17 ноября 2003 г.)

Участники пресс-конференции:

Дополнительная информация

С 18 по 21 ноября 2003 г. в Москве проходил 3-ий Всероссийский съезд по охране природы. Еще до его открытия организаторы и участники съезда начали активно комментировать это событие, ставшее серьезным поводом для публичного определения позиций по ключевым проблемам природоохранной деятельности. Их выступления свидетельствуют о глубоких противоречиях трех «фигурантов» в деле охраны природы: бизнеса, чиновников и «зеленых». Главная примета этого противостояния — игра без правил.

С. Забелин. Дорогие коллеги! Завтра открывается Всероссийский съезд по охране природы. И мы должны были бы радоваться, что нам предоставляется еще одна возможность для диалога с нашими коллегами из государственного сектора. Но на самом деле никакой радости мы не испытываем. Этот съезд фактически является очередной имитацией диалога, попыткой выдать желаемое за действительное, отчитаться перед народом или вышестоящими в том, чего не делалось.

Два года назад месяцем раньше проходил Гражданский форум, на котором общественные организации предложили новый формат взаимодействия с властью и бизнесом и пытались, хоть и не очень успешно, ввести в обиход слова «диалог» и «переговорная площадка». Министерство природных ресурсов в ответ создало пять общественных советов при министре, в которые входят все сидящие за этим столом. Но эти общественные советы также остаются имитацией. Недавно у нас было заседание, которое стало фактически монологом министра, заверявшего нас в своей дружбе. На деле все обстоит почти с точностью до наоборот. Вот иллюстрация. Сегодня тоже будет заседание общественного совета, на котором должен будет обсуждаться вопрос о развитии общественного экологического контроля, право на который записано в Законе об охране окружающей среды. Буквально три дня назад мне сообщили из Томска, где были традиционно хорошие отношения между органами охраны окружающей среды и общественными организациями, что сверху пришла бумага, рекомендующая приостановить взаимодействие в рамках общественного экологического контроля. На публику говорится одно, делается же совершенно противоположное.

То же самое происходит и с общественными экологическими экспертизами, и с участием общественности в проведении государственных экологических экспертиз. Нам говорят, что сведения о проведении экспертиз будут сообщаться заранее, что все это вывешено на сайте. На сайте же ничего не обнаруживается. А вся практика показывает, что только при очень большом старании можно приобщиться к этому процессу. Таким образом, можно констатировать, что сегодня во власти у нас нет партнера, занимающегося нашей проблематикой: охраной природы, защитой окружающей среды, экологией. Есть орган, который постоянно нас обманывает.

И. Честин. Мы решили, что необходимо провести пресс-конференцию накануне съезда, потому что в ходе съезда, я думаю, будет звучать много победных реляций. Сразу хотелось бы заявить о том, что такой точки зрения мы не разделяем. Между собой мы называем МПР «министерством паблик рилэйшнз», потому что ничего другого оно не делает…

Казалось бы, в три раза у нас увеличилось финансирование из федерального бюджета по подразделу «охрана окружающей природной среды» по сравнению с 1999 годом. При этом вдвое снизилось число инспекторов, в пять раз сократилось количество экологических проверок, в два раза — количество проводимых государственных экспертиз. Впервые за последние десять лет в 2001 году начали расти выбросы вредных веществ в атмосферу, которые на сегодняшний момент увеличились примерно на 20%. Таким образом, получается, что мы как налогоплательщики платим в три раза больше, чтобы иметь в три-четыре раза худшие результаты.

Помимо непосредственного изменения в составе правительства была предпринята атака, и, надо сказать, довольно успешная, на законодательное обеспечение охраны окружающей среды. Принятый в 2002 году закон об охране окружающей среды, отменивший закон 1991 года, оказался фактически недееспособным, потому что являлся отсылочным: около сорока раз в законе отмечается, что то или иное действие производится в соответствии с действующим законодательством. Поскольку такого законодательства нет, это означает, что большая часть статей закона не работает и не может быть выполнена. Не менее серьезная атака была предпринята и на экономические механизмы охраны окружающей среды, в первую очередь на систему экологических платежей. Решением Верховного суда было отменено действовавшее постановление правительства, которое эту систему платежей закрепляло. И только в этом году было принято новое постановление правительства в пользу этих платежей.

Говорить о том, что состояние охраны окружающей среды стало ухудшаться из-за экономического роста, нет никаких оснований. Наибольшая скорость экономического роста отмечалась в нашей стране в 1999—2000 годах. Инвестиции в основной капитал прирастали на уровне 10% в год. С тех пор показатели экономического роста с каждым годом становятся все меньше и меньше, что, кстати, совпало с разрушением Госкомэкологии. Прошлый год мы закончили по валовому внутреннему продукту с приростом в 4,6%.

В международной деятельности, в которой проблемы охраны окружающей среды находятся в центре внимания мирового сообщества, у нас тоже произошел полный провал. Я уже не говорю о Киотском протоколе. Россия является единственной из европейских стран, которая не подписала соглашение о стратегической оценке воздействий на окружающую среду. В конвенции о защите Балтийского моря Россия также оказалась единственной страной региона, отказавшейся рассматривать Балтийское море в качестве особо чувствительной морской акватории, заблокировав тем самым действия остальных стран. Мы становимся изгоем в международном процессе, и это, безусловно, будет иметь экономические последствия и в нашей стране.

И. Блоков. Когда Министерство природных ресурсов посылало общественным организациям приглашения на съезд, оно просило до 25 октября сообщить данные о представителях организаций, которые хотели бы приехать на съезд. Беда только в том, что приглашение они разослали 31 октября. Еще я хотел бы обратить ваше внимание на небольшую выставку фотографий села Муслюмово, пострадавшего от радиоактивного загрязнения. Ее предложил Гринпис как одну из выставок на съезде, ведь вполне естественно показать, какие страшные проблемы существуют у нас в стране. Но она была просто выкинута оттуда.

Первое постановление по экологическим платежам было принято в 1993 г., а второе — в 2003 г. Из последнего постановления было выкинуто пятьдесят вредных веществ и не было добавлено ни одно новое вещество, за которое надо платить. А сама плата за оставшиеся вещества в долларовом эквиваленте не выше и даже чуть ниже, чем в 1993 году. Как вы думаете, будет ли это приводить к серьезному эффекту? Несмотря на это, в том числе и при поддержке РСПП, идет серьезная борьба против коэффициента 2 за плату за сбросы-выбросы в северных регионах страны.

У вас на руках справка о предприятии, выступившем одним из спонсоров открывающегося завтра съезда. Речь идет о «Норильском никеле». У нас есть большие сомнения в том, что представители подобных организаций могут находиться в президиуме съезда по охране природы.

Официальная позиция властей сейчас такова: если предприятие строится без предписаний экологической экспертизы, то власти могут наложить запрет на строительство. Если это предписание не исполнено, то власти не могут принять никаких мер. А если уж объект построен до конца, то не существует никаких легальных мер, чтобы прекратить его деятельность. Например, в Ленинградской области существует незаконно построенное предприятие «Экомет-С», работающее на территории Ленинградской атомной станции. Оно не прошло государственную экологическую экспертизу и не могло ее пройти, но власти не хотят его останавливать. Многие из вас слышали и о строительстве Юмагузинского водохранилища в Башкортостане. Правая рука — Департамент госконтроля министерства — дает предписание о прекращении расчистки ложа водохранилища, а левая — Водный департамент — продолжает финансировать строительство из федерального бюджета.

Изменения в Лесном кодексе, рассматриваемые в Думе, предполагают приватизацию лесов на совершенно бесконкурсной основе. Можно представить себе, что произойдет, например, в Одинцовском районе, для которого такое изменение в законодательство сейчас и вносится.

Наконец о деятельности правительства. Известно, что оно регулярно выпускает решения, которые не прошли экологическую экспертизу или нарушают решения об этой экспертизе. Вот два очень показательных примера. Один — изъятие части территории Сочинского национального парка и передача ее в охотничий заказник, другой — решение о квотах на аукционный вылов рыбы. Квота на вылов трески в Баренцевом море, которая была реализована с аукциона, почти в полтора раза превышала то, что разрешила государственная экологическая экспертиза на весь вылов рыбы в Баренцевом море.

О международном законодательстве. Если бы Россия ратифицировала Киотский протокол, она бы получила много, но в худшем варианте ничего бы не потеряла. Россия вышла из рабочей по группы по особо чувствительным морским зонам. Как вы думаете, к чему это приведет? Все европейские порты, кроме российских, будут закрыты для грязных и «плохих» судов, а значит, все, что идет из Прибалтики, например, окажется в Калининграде или в Петербурге. И все потому, что Россия не хочет участвовать в соглашении, которое ничем не грозит судам, ходящим под российским флагом, ведь они соответствуют предъявляемым требованиям. К сожалению, мы не очень-то надеемся, что до тех пор, пока не изменится система государственного управления России, что-то может измениться к лучшему.

А. Зименко. Я хотел бы поговорить о системе заповедников и национальных парков России, которая уникальна в мировом природоохранном пространстве и, более того, представляет собой культурное, экологическое и научное наследие нашего Отечества.
Для отечественного заповедного дела министр Артюхов уже стал исторической личностью, деятельность подчиненного ему Министерства природных ресурсов безусловно «украсит» самые темные и неприглядные страницы истории заповедного дела. Для начала министр Артюхов провел глубокую реорганизацию вверенного ему министерства, настолько глубокую, что фактически разрушил систему государственного управления особо охраняемыми природными территориями. Достаточно сказать, что в течение полутора лет министерство не было способно назначить ни одного нового директора заповедника или национального парка, что приводило на местах к локальным социальным кризисам. Был период, когда системой наших охраняемых территорий, площади которых сопоставимы с размерами крупных европейских стран, управлял отдел в составе четырех-пяти человек. Можно представить себе, насколько эффективна была их работа при всем искреннем желании делать полезное дело.

Эти примеры можно было бы рассматривать как бюрократические курьезы, но, к сожалению, они оказались симптоматичны. Свидетельством того служит следующее историческое «достижение» МПР, которое, пожалуй, можно отнести к разряду рекордов. За последние три с лишним года не было создано ни одной новой охраняемой территории. Такого за пятьдесят последних лет не было ни разу. Причем речь идет о территориях, которые предписано создать постановлением правительства, вышедшим в марте 2001 года. Это территории, в значительной степени уже согласованные с региональными властями, по которым проведены проектные работы и т.д. Бездеятельности министерства сопутствует фактическая потеря наработок предыдущих лет, итогов труда многих исследователей и управленцев. Такая затяжка приведет к тому, что скорее всего часть из этих территорий потеряет свое природоохранное значение, деградирует или будет освоена.

В этом году при отсутствии четкой позиции министерства появился чрезвычайно опасный законопроект об особо охраняемых территориях. Он создан усилиями нескольких ведомств под руководством Комиссии по разграничению полномочий между федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления. Комиссию возглавляет господин Д. Козак. В соответствии с этим законопроектом должна быть ликвидирована чуть ли не вся складывавшаяся десятилетиями система российских охраняемых территорий. Этот законопроект предусматривает существование фактически только охраняемых территорий федерального уровня. Почти все 15 000 региональных заказников, природных парков и других типов охраняемых территорий станут в соответствии с этим законом нелегитимными. Таким образом, ликвидируется один из основополагающих принципов формирования системы охраняемых территорий — многоуровневость (федеральный, региональный и местный уровни). Это напрямую нарушает конституционные права субъектов Федерации, принцип разграничения полномочий и т.д.

Следующий тревожный пример — сокращение площади Сочинского национального парка, когда в сентябре этого года постановлением правительства у парка было изъято более 33 000 га и передано в управление Сочинскому природному заказнику, находящемуся в подчинении Департамента охоты Министерства сельского хозяйства. Таким образом, статус изъятой территории был существенно понижен.

Сегодня уже упоминали о Юмагузинском водохранилище. И, к сожалению, перечисление подобных примеров можно было бы продолжить. Но даже такой краткий перечень фактов свидетельствует о том, что политика министерства в области сохранения биоразнообразия для России просто убийственна, ведь охраняемые территории играют одну из главных, ключевых ролей в системе природоохранных мероприятий.

А. Яблоков. Моя задача облегчена тем, что мои друзья и коллеги обрисовали тот фон, на котором открывается завтрашний съезд. Он открывается в соответствии с постановлением правительства от 22 июля 2003 г., в котором написано: «Принять предложение МПР о проведении в Москве… утвердить министра природных ресурсов председателем организационного комитета, поручить утвердить ему состав организационного комитета, принять к сведению, что финансирование мероприятий осуществляется за счет средств внебюджетных источников». Каждая из этих позиций очень интересна. В оргкомитете находятся представители пяти крупнейших добывающих компаний, таких, как «Норильский никель», «Лукойл» и др.

Мы неоднократно говорили министру Артюхову и его заместителям, что хотим провести съезд, но не в эти сроки. Нужно было проводить съезд раньше, по планам предыдущего съезда в Саратове, то есть в прошлом году. В прошлом году был полный разор, мы только-только оправились. В этом году у нас было много крупных мероприятий. В октябре-ноябре прошел Социальный форум экологических организаций в рамках Всемирного конгресса по климату, буквально две недели назад огромное количество экологов встречалось на отчетной конференции международного Социально-экологического союза, прошла очень большая конференция «Зеленое движение и гражданское общество», в которой участвовало около 200 организаций. Мы уже выдохлись, мы обсудили все вопросы, которые хотели. Мы выяснили ситуацию с министерством, нам понятно, что надо делать. Для чего собирается съезд? Чтобы определить приоритеты, чтобы сконцентрировать силы. Мы все это уже сделали. В прошлом году была проведена очень большая конференция по экологической безопасности. Вроде бы нет такой необходимости проводить съезд, тем не менее правительство принимает решение о его проведении.

В каком формате пройдет съезд (чтобы совсем уже было ясно, для чего он проводится)? Одно-единственное пленарное заседание съезда состоится в Кремлевском дворце, оно будет длиться два с половиной часа после обеда, а после него два часа — концерт. На пленарном заседании предполагается выступление министра Артюхова, выступление господина Селезнева, выступление господина Миронова. Вот и все. Два с половиной часа будут заняты этими выступлениями, никакой дискуссии.

Предполагается, что дискуссии будут на секционных заседаниях, но они готовятся под жестким прессом МПР при минимальном присутствии общественных организаций. Мы говорили Артюхову, что если уж вы готовите такой съезд, то дайте возможность общественным организациям туда приехать, у вас там для чего-то «денежные мешки» сидят в оргкомитете! Министр публично сказал: «Да, конечно, человек 400 мы оплатим, поможем общественным организациям участвовать в съезде». На самом деле ничего этого сделано не было. Если будет около 50, максимум 100 представителей общественных организаций из 1500 делегатов съезда, наш голос там не будет услышан вообще. И это запланировано.

А вообще в Кремлевском дворце будет 4500 человек. Кто эти люди? Мы этого не знаем. Можете себе представить, как будет идти голосование по резолюциям. Все, что будет предложено с трибуны съезда, будет проголосовано. Съезд проводится вовсе не для решения экологических проблем, а для каких-то собственных целей министерства, может быть, чтобы покрасоваться перед президентом: мол, видите, какая у нас общественная поддержка. Ведь постоянно ставится вопрос, что надо ликвидировать министерство, надо изменить министерство, а тут ответный ход Артюхова: вот я какой хороший, все меня поддерживают, чего ж меня менять!

Видя все эти обстоятельства, видя, как нами хотят прикрыться, хотят нас использовать, мы приняли два обращения к съезду: одно обращение от 112 организаций-участниц конференции «Зеленое движение и гражданское общество» и буквально сегодня с некоторыми коррективами принято обращение крупнейших экологических общественных организаций, в том числе и присутствующих здесь, где мы говорим: «Главным требованием экологической общественности является воссоздание в структуре исполнительной власти самостоятельного федерального органа по охране природы». Какие бы резолюции съезд ни принимал, это остается нашим главным требованием.

Кроме того, мы перечисляем еще несколько принципиальных позиций: усиление экологического контроля и мониторинга, создание при президенте совета по экологии и устойчивому развитию, восстановление курса экологии в средней школе и ряд других. (Ведь и это произошло: вместе с ликвидацией Госкомэкологии перестал быть обязательным курс экологии в средней школе, происходит деэкологизация образования, а не только государственного управления, законодательства!) Мы требуем возобновления развития сети особо охраняемых природных территорий, ратификации Киотского протокола, присоединения к Орхусской конвенции, запрета на продление сроков эксплуатации АЭС, выработавших свой проектный ресурс, запрета ввоза на территорию России радиоактивных материалов, обязательной маркировки всех генномодифицированных продуктов, запрета проектирования и строительства без положительного решения населения, принятого на региональных референдумах, крупных объектов федерального значения и т.д.
Свое отношение к съезду мы сформируем в зависимости от того, насколько эти требования будут отражены в резолюции. У нас есть подозрение, что ничего этого или же большинства этих требований в резолюции не будет. В том проекте резолюции, который мы сейчас получили как члены оргкомитета и который будет роздан делегатам съезда, нашего главного предложения о восстановлении независимого органа охраны природы нет. Так что у нас отношение к съезду очень критическое.

Помогите нам показать, что мы со всем этим не согласны, мы очень нуждаемся в вашей помощи, в вашей активной позиции, чтобы донести наше мнение до населения. Вы знаете, что интерес к экологии растет, уже зарегистрировано пять политических партий экологической направленности, и это не случайно. Опросы показывают, что если бы было свободное голосование, то чуть ли не 15% проголосовало бы за «зеленых». Но этот интерес используется не для решения экологических проблем.

Записала Е. Павлова

Полностью текст пресс-конференции читайте на сайте ЦОДП:
http://www.biodiversity.ru/news/forum.html

<< | содержание | вверх | >>