"ЕЖЕНЕДЕЛЬНЫЙ ЖУРНАЛ", 3 ноября 2003 г.

Забор для бора

В Серебрянном Бору экологи и бизнесмены сумели найти друг друга.
Муниципальные структуры предпочитают никого не искать

Охраняемые природные территории никогда не бывают полностью исключены из экономики. В некоторых же случаях наилучшей формой охраны становится как раз грамотное коммерческое использование. При этом сам резерват может стать местом зарождения цивилизованного социального уклада. В этом и следующем номерах «Журнал» рассказывает о том, как экономика и экология могут помочь друг другу

Подкопы под капитальным забором, окружающим роскошную дачу, были сделаны средь бела дня. Несущий дежурство охранник бесстрастно наблюдал, как человек в фирменной зеленой куртке нарушал неприступность огороженной территории. Надпись на куртке свидетельствовала, что человек с лопатой – штатный сотрудник акционерного общества «Мосдачтрест», которому принадлежат все строения на участке. А в проделанные под забором узкие лазы не протиснулся бы не только самый худосочный вор, но и уличная шавка. Они предназначены для существ совсем другого размера – ежей.

Сами ежи ленточку не разрезали и вообще не присутствовали при открытии подзаборных переходов. Как объяснила сотрудница Центра охраны дикой природы Любовь Якубовская, для этой работы специально было выбрано время, когда зверьки уже залегли в спячку. К тому времени, когда они из нее выйдут, отверстия уже утратят запах человека и пугающую новизну. А рабочие «Мосдачтреста» тем временем будут сажать кусты: если их немного, снижается количество гнездящихся на участках птиц...

КАПИТАЛИЗАЦИЯ ЕЖИКОВ

– Только не подумайте, что это благотворительность, – говорит генеральный директор «Мосдачтреста» Александр Пейсахзон. – Это составная часть нашего бизнеса. «Мосдачтрест» арендует у города 42 гектара земли (больше половины всей застроенной территории в Серебряном Бору) и строит на ней дома, сдача которых и является его бизнесом. Организация занимается этим все 65 лет своего существования, но в 1991 г. она была приватизирована. Условием приватизации было то, что 60% имеющихся участков сдаются по льготной ставке. Цену устанавливает правительство Москвы (сейчас она составляет 42 руб. за квадратный метр в месяц), а списки тех, кто имеет право снять по такой цене дачку в Серебряном Бору, присылают префектуры. Предполагается, что в них должны попадать инвалиды, ветераны войны, жертвы репрессий. Так это или нет, «Мосдачтрест» не проверяет, но именно по этим спискам обзавелись дачами в Серебряном Бору многие известные деятели искусства – Михаил Жванецкий, Владимир Зельдин, Вера Васильева.

Понятно, что доход от такой аренды если не символический, то далеко не покрывающий даже эксплуатационных расходов. Разницу «Мосдачтрест» доплачивает из прибыли, которая образуется от коммерческой сдачи. Там ставки уже совсем другие – 450 долл. за метр в год. Однако желающих находится достаточно: в последние два-три года договоры сдачи заключаются только на год, и у съемщика, пожелавшего продлить аренду дачи, нет никаких преимуществ перед иными претендентами. Несмотря на 60-процентную «социалку», в целом Серебряный Бор – самый прибыльный из 12 поселков «Мосдачтреста» (остальные находятся за чертой города) и предмет постоянной зависти коллег по дачному бизнесу. Хотя застройка на территории памятника природы (именно таков сегодня статус Серебряного Бора) подпадает под массу ограничений. Нельзя расширять застроенную территорию – можно только сооружать новые здания на прежних наделах, но так, чтобы застроенная площадь не превышала 20% площади участка. Ограничена максимальная высота домов и глубина их подземной части. И, конечно, нельзя рубить деревья – во всяком случае, живые.

– Единственный выход – встраивать архитектуру в тот ландшафт, который есть, – говорит Александр Георгиевич. – В этом, между прочим, заключается своя прелесть. У нас есть дом, у которого 26 углов – чтобы не повредить растущие на участке деревья.
По его словам, дело не только в законодательных ограничениях. Максимальное сохранение элементов природы – в интересах самого арендодателя. Ведь клиент за нее, природу, и платит. В частности, за деревья – не только за количество, но и за возраст, состояние, декоративность. За поющую в кустах перед крыльцом птицу, за белку, спустившуюся по стволу к протянутой руке, за расцветший на участке дикий колокольчик. Все это – капитал, деловые активы. И значит, имеет смысл сделать так, чтобы их было побольше. Если, конечно, это не требует чрезмерных затрат.

ПЕРЕОЦЕНКА ЦЕННОСТЕЙ

Впрочем, прежде чем увеличивать активы, неплохо бы выяснить, сколько их есть. И здесь интересы «Мосдачтреста» совпали с интересами Центра охраны дикой природы (ЦОДП) – некоммерческой общественной организации, ставящей себе целью содействовать сохранению биоразнообразия. Строго говоря, именно ради этого создаются особо охраняемые природные территории – в том числе и памятники природы. Однако рядом с городом такие резерваты всегда сталкиваются с проблемой чрезмерной рекреационной нагрузки – попросту говоря, людских толп. Через тот же Серебряный Бор в погожий летний день проходит тысяч пятьдесят отдыхающих. Это раз в десять больше, чем могла бы принять без ущерба для себя его общедоступная часть, даже если бы никто из гостей Бора не жег костров, не швырял мусор, не ломал деревьев.

В этих условиях дачные участки могут играть роль своего рода микрозаказников – убежищ для некоторых уязвимых видов растений и животных. Даже если обитатели дачи не слишком озабочены охраной природы, они все-таки обычно ведут себя приличнее гуляющей публики и уж точно не ходят по своему участку такими толпами. Однако все это – умозрительные рассуждения. Нужно было проверить, насколько велик и в чем именно состоит ущерб от избытка посетителей, кого и насколько защищают от него солидные дачные заборы. И главное – вообще сколько чего растет, летает и бегает в Серебряном Бору. Последние серьезные исследования флоры и фауны «памятника природы» имели место лет 15–20 назад.

Первой работой по инвентаризации природы Бора стало определение его возраста. Оказалось, что большинству сосен около 150 лет, есть и двухвековые деревья. А летом этого года ЦОДП при финансовой поддержке «Мосдачтреста» организовал полномасштабное исследование флоры и фауны Серебряного Бора. Оно завершилось только в сентябре, и полный научный отчет еще готовится, но уже первые результаты дают пищу для размышлений.

Картина получилась довольно пестрая: одни виды сократили численность или даже вовсе исчезли, другие – в том числе и редкие, занесенные в Красную книгу Москвы, – появились впервые или расширили свое присутствие. Есть и просто невероятные сюрпризы. Так, прямо напротив Серебряного Бора, на почти необитаемой москворецкой косе появилась целая деревенька бобров. Зверь, который каких-то 30–40 лет назад был в европейской части страны редчайшим, сегодня преспокойно живет в черте Москвы, помахивая хвостом на прогулочные теплоходики.

Но состояние лесопарковой части явно вызывает тревогу: растения, характерные для лесов такого типа, находятся в угнетенном состоянии. Несколько лучше себя чувствуют многие виды растений и птиц на дачных участках. Но те же самые глухие заборы, что успешно защищают цветы и гнезда от людей и бродячих собак, оказались непреодолимым препятствием для ежей, травяных лягушек и прочей наземной живности. По данным 80-х годов, Серебряный Бор был местом обитания крупнейшей в Москве популяции ежей, сейчас же эти зверьки стали здесь редкостью. По мнению специалистов, одна из главных причин этого – фрагментация участков.

Когда экологи довели эту информацию до руководителей «Мосдачтреста», те отнеслись к ней совершенно серьезно: вид семенящего по лужайке ежика сразу повышает привлекательность участка в глазах клиента – особенно если у него есть дети. Тут-то и родилась идея «ежиного Шенгена» – системы переходов, позволяющих колючим аборигенам свободно разгуливать по своим владениям. «Будем делать отверстия в заборах, ставить коряги, сажать кусты, – говорит Александр Пейсахзон. – Мы ведь все равно занимаемся благоустройством, так лучше это делать грамотно, с пользой для природы».

Конечно, отношения ЦОДП и «Мосдачтреста» не всегда столь благостны. Одним из камней преткновения стал английский газон – технологичный, респектабельный, модный, популярный у клиентов, но с точки зрения биоразнообразия мало чем отличающийся от асфальта. («Ну что будут делать ежи на этом газоне? Они же не овцы!» – кипятится Люба Якубовская.) Но это все-таки совсем иные отношения, чем с индивидуальными дачниками – из тех, что сумели закрепить свои владения в собственность или долгосрочную, на полвека, аренду. Такие часто ощущают себя полновластными государями и могут отказаться разговаривать не только с общественниками, но и с государственным инспектором. Природу они тоже любят, но если вековая сосна мешает затеянной перестройке – смахнут не задумываясь. Конечно, на них составят протокол, наложат штраф. Но самое крупное из подобных взысканий составляло что-то около 600 долл. – суммы, которую эти люди выкладывают не поморщившись.
– Вот для этого и нужны крупные игроки вроде нас, – говорит Александр Пейсахзон. – Мы заинтересованы в том, чтобы к нам пришли следующие арендаторы. Мы помним, что если срубить 200-летнюю сосну, то на замену ее равноценной понадобится два века. И никакие деньги этого не ускорят.

МУНИЦИПАЛЬНЫЕ ДЕМИУРГИ

Вообще-то охрана природы Серебряного Бора – обязанность государственного природоохранного учреждения «Управление «Серебряный Бор». Правда, оно занимается в основном незастроенной частью резервата, находящейся в общественном пользовании. Помимо текущих работ – уборка дорожек и пляжей, вывоз мусора и т.п. – в задачи управления входит благоустройство и развитие территории. И тут начинается обычная московская история... В 30-е годы в юго-восточном углу Серебряного Бора была устроена пескобаза. Сюда баржи доставляли строительный песок, который потом распределялся по масштабным стройкам сталинской Москвы. В 70-е годы пескобаза закрылась. Даже по тогдашним правилам подобные объекты полагалось после закрытия рекультивировать, но, как водится, территорию просто бросили. В официальных документах она продолжает значиться как бывшая пескобаза – кусок земли, не имеющий никакой ценности. Пустое место.

Но природа не терпит пустоты. Слежавшийся песок постепенно зарос травой и кустарником, там стали селиться птицы. И, как это часто бывает с подобными «измененными местами», бывший пустырь стал полюсом биоразнообразия. Летнее исследование показало: в лесной части Серебряного Бора, включая и наиболее строго охраняемую заповедную зону, обитает около 30 видов птиц, из них пять – занесенных в Красную книгу Москвы. А здесь, на «пустыре», – 47 видов, в том числе десять краснокнижных.

С этими данными экологи пошли в управление, давно строившее планы «благоустройства» бывшей пескобазы. Там вроде бы вняли. Но 28 октября выходит постановление правительства Москвы по Серебряному Бору. И там, среди многочисленных пунктов (в основном повторяющих то, что написано в действующем положении о памятнике природы «Серебряный Бор»), написано: «...осуществить финансирование реализации проекта восстановления нарушенных природных сообществ на территории бывшей пескобазы». Дескать, не волнуйтесь, бабушка, похищение вас вашим покойным мужем недействительно, сейчас будем девственность возвращать! А дети-внуки пусть устраиваются как хотят...

Это не ошибка данного документа. Это – фирменный подход московских властей. Исходящий из того, что до благодетельной инициативы начальства всякая земля безвидна и пуста. Ценностям нетронутой природы этот подход просто не оставляет места. Кстати, в том же постановлении предлагается «в первом полугодии 2004 г. провести инвентаризацию флоры и фауны, природных сообществ» Серебряного Бора. То есть проделать (видимо, зимой и весной) ту самую работу, которую в этом году выполнили специалисты ЦОДП. То ли о ней в правительстве Москвы ничего не знают, то ли и знать не хотят.

Борис ЖУКОВ