| архив | содержание |

| сохранить номер (PDF-файл, 269 Kb) |

«ВОЗВРАЩАЯСЬ К НАПЕЧАТАННОМУ»

РЕЦЕНЗИЯ НА “ЛЕТОПИСЬ ПРИРОДЫ КАНДАЛАКШСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИРОДНОГО ЗАПОВЕДНИКА ЗА 1998 г. НА КОМПАКТ-ДИСКЕ” И НЕ ТОЛЬКО НА НЕЕ

Сегодня трудно найти специалистов, оспаривающих необходимость использования в научной деятельности заповедников новых информационных технологий. Очевидно, что действующая в большинстве заповедников форма представления и хранения информации уже устарела. Нередко этим объясняют невостребованность научной продукции заповедников. В то же время в условиях финансовой нестабильности заповедников тенденция к завышенной оценке роли компьютерной техники стала тесно соседствовать со снижением уровня профессионализма при сборе первичных научных данных. В этот период Кандалакшский заповедник произвел реформирование отчета по теме “Летопись природы Кандалакшского государственного природного заповедника” (в дальнейшем — “Летопись природы”) и опубликовал ее электронную версию. Нам, бывшим сотрудникам заповедника, отработавшим в нем не один десяток лет, было, безусловно, интересно ознакомиться с тем, каким образом были достигнуты цели и решены задачи, стоявшие перед авторами проекта.

Если судить по уже опубликованной рецензии в № 32 данного бюллетеня (с. 23—24), попытка эта весьма успешна и “представляет собой прорыв в совершенствовании и повышении эффективности научно-исследовательской деятельности всей заповедной системы”. И более того, как полагают авторы рецензии, “данная электронная публикация представляет собой удачное воплощение неотложных мер по модернизации института науки не только в заповедной системе, но и в стране в целом”. Нам сложно согласиться с подобной оценкой, напоминающей скорее лесть, чем выводы, основанные на серьезном анализе. Располагая большим объемом информации о характере научной деятельности в Кандалакшском заповеднике, мы решили изложить свою точку зрения на традиционный отчет по программе “Летопись природы” и его версию на компакт-диске, которую Комитет управления проектом считает публикацией.

Традиционный отчет по теме “Летопись природы” — это своеобразная база данных на бумажном носителе, в которой первичные материалы, прошедшие предварительную обработку, изложены в удобном для внутреннего пользователя виде. Но только для внутреннего, ибо лишь ему известны методологические подходы и конкретные методики сбора информации, уровень подготовки наблюдателей, доступны картотеки первичных данных и предыдущие тома “Летописи природы”. Дальнейшая же подготовка к публикации должна включать в себя оценку достоверности данных, их анализ и проводиться уже за рамками “Летописи природы”. Именно поэтому “Летопись природы” в традиционной форме к непосредственной публикации малопригодна.

Казалось бы, подготовить к обычной публикации полный отчет “Летописи природы” хотя бы за один год наблюдений технически достаточно просто. Необходимо лишь дать описание учетных маршрутов, площадей, внятное описание методик сбора информации, и проблема решена. В действительности же в отношении “Летописи природы” Кандалакшского заповедника сделать это чрезвычайно трудно, так как сама организация работ по этой программе внутренне противоречива.

Известно, что территория заповедника расположена на двух морях — Баренцевом и Белом, в разных природных и климатических условиях. Исторически сложилось так, что за каждым значимым районом заповедника закреплен свой научный сотрудник, чаще всего это орнитолог. Некоторые из них проработали по нескольку десятков лет лишь в своей “вотчине” и имеют самое общее представление о работе своих коллег на других участках заповедника. В этих условиях почти каждый научный сотрудник (независимо от своей научной специализации) вынужден собирать первичную научную информацию для других разделов “Летописи природы”, иногда весьма далеких от своего базового научного профиля. При этом его компетенция в данных областях исследований никем не проверяется и не подтверждается. В “Летопись природы” постоянно включаются наблюдения инспекторов охраны и материалы сторонних специалистов, работавших на территории заповедника и в сопредельных районах. Понятно, что для корректного использования всего комплекса собранной информации необходимо четкое представление о методах и методиках работы каждого исполнителя, а для написания совместного отчета особенно важна унификация методов сбора информации в разных участках заповедника. Формально такая работа проведена в трех беломорских инспекциях. Собранные здесь данные объединены в общий отчет по программе “Летопись природы” по Белому морю. В то же время при ближайшем рассмотрении становится очевидным механическое объединение данных, полученных в разных районах заповедника разными исследователями. В Баренцевоморской инспекции такого объединения из-за отсутствия даже формальной унификации методов сбора информации не произошло и отчет по программе “Летописи природы” пишется отдельно для каждого из участков: “Айновых островов”, “Гавриловских островов” и “Семи островов”.

В целом по заповеднику оценка достоверности собранной информации в последние годы не проводится, вследствие чего эта проблема стала делом компетенции и совести каждого исполнителя.

Итак, учитывая столь широкий круг людей, собирающих информацию для “Летописи природы”, большой ее объем, собранный “непрофильными” исполнителями, различный уровень их подготовки (от студента и инспектора охраны до доктора наук), отсутствие унификации методик исследования, становится понятным, что описание районов наблюдений, маршрутов, площадок, методов сбора данных и наблюдений, оценка достоверности собранного материала являются совсем не тривиальной задачей.

Каким же образом эти проблемы были решены в электронном варианте публикации “Летописи природы”? В предисловии на него дается вполне конкретный ответ: “…вся эта информация, самоочевидная для сотрудников заповедника, не могла быть подготовлена в сжатые сроки и будет постепенно вводиться в последующих томах”. Ну, во-первых, самоочевидна она лишь для автора конкретных данных. А вот даже его коллегам может быть неясно, что, например, означает дата первой встречи ряда видов в отдельном районе заповедника без указания даты начала наблюдений в нем, каким образом наблюдатель смог разделить серебристых и сизых чаек на гнездящихся и неразмножающихся, на каком максимальном удалении от берега учитывали зимующих уток и мешало ли наблюдениям при этом парение моря и т. д. При знакомстве с опубликованным вариантом “Летописи природы” подобные вопросы возникают бесконечно.

И это отнюдь не мелочи, которыми можно было бы пренебречь. Унификация методик, сравнимость и взаимодополняемость данных при мониторинговых наблюдениях являются основополагающими принципами.

Замечание, что в данной работе “отрабатываются в первую очередь методы сохранения и представления первичных материалов”, совершенно неубедительно, так как в этом случае было бы вовсе не обязательно публиковать фактический материал. Достаточно было бы сконцентрировать усилия на разработке общей структуры “Летописи природы” с разделами, индексами, таблицами и т. д. Кроме того, неясно, а в каких последующих публикациях будут отражены особенности методов исследования, характерные только для 1998 г., без которых анализ представленной информации просто невозможен. К сожалению, отсутствие транспорта, технических помощников, штормовая погода в значительной степени влияют на возможности конкретного исполнителя.

Например, при стандартном методе учета гнезд гаги обыкновенной производится прочесывание морских островов цепью учетчиков. Ну а если необходимое количество учетчиков в данном сезоне отсутствует и исполнитель остается один или с минимумом помощников? В этой ситуации логично чем-то пожертвовать. Либо отказаться от учетов на крупных или сложных по рельефу островах, либо сократить программу своих наблюдений. Однако порой в таких случаях оказывается выполненной вся программа и в полном объеме. Означает ли это, что в стандартный метод учета были внесены коррективы (учет гнезд был проведен на части острова и затем произведен пересчет на всю его площадь)? Увы, это останется неизвестным.

Хотелось бы узнать, какие изменения в методике учета кайр на Гавриловских островах произошли в 1998 г. Почему на этом участке заповедника многие годы кайр учитывали без разделения по видам (что дискредитирует саму идею их мониторинга) и видовой учет этих птиц был произведен только в 1998 г.? Причем даже на том острове, где из-за рельефа птичьего базара сделать это невозможно.

Думается, что начинать создание версии на компакт-диске в любом случае было бы правильнее с описания методологии, полной характеристики районов, маршрутов и площадок исследований, а также использовавшихся методик. В этом случае стали бы явными все “узкие места”, возникшие при закладке площадок и маршрутов, их описании (если такие существуют) и сборе информации. Стала бы очевидной крайняя поспешность утверждения А. С. Корякина о соответствии описаний фенологических площадок и маршрутов для регистрации состояния растений текущему уровню знаний (раздел “Пробные и учетные площади, ключевые участки, постоянные маршруты”). Возможно, на беломорских территориях заповедника это действительно так. Но к архипелагу Семь островов никакого отношения не имеет. Целесообразность же закладки фенологических маршрутов на незаповедных территориях рядом с Гавриловскими островами вместо самого архипелага вообще вызывает большое сомнение.

Ситуация с геоботаническими площадками на Семи островах остается крайне запутанной. Штатный ботаник заповедника не появлялся на них с 1979 г. В заповеднике вообще не осталось сотрудников, которые не по схемам, а на местности представляли бы их расположение. И уже неоднократно возникала идея заложить здесь новые, более “удобные” геоботанические площадки.

В опубликованном варианте было бы крайне полезно дать хотя бы краткую информацию о квалификации наблюдателя, причем не в последних, стоящих особняком, разделах, в которые не всякий специалист будет заглядывать. Конечно, часть авторов хорошо известна по своим публикациям. А как быть в случаях, когда ответственный исполнитель в рецензируемых источниках практически не публикуется, но в некоторых разделах им представлена информация, получить которую можно только при достаточно высокой профессиональной подготовке? Откуда сторонний пользователь сможет узнать, что, например, ответственный исполнитель по программе “Летопись природы” по “Гавриловским островам” является старшим инспектором охраны Баренцевоморской инспекции (заметим, одной из наиболее неблагополучных) и занимает лишь треть ставки научного сотрудника? Может быть, неквалифицированный сбор информации объясняется главным образом отсутствием времени на научную работу? Тогда, по крайней мере, становится объяснимым (но не оправданным) появление совершенно анекдотичной информации о проведении учета кайр в два этапа, с перерывом в 2 (два) месяца! К концу данного учета (31 июля) основная масса кайр должна была уже уйти в море.

Внимательное знакомство с материалами по “Гавриловским островам”, представленными в “Летописи природы”, позволяет уверенно утверждать, что причиной столь невысокого их качества является низкая научная квалификация исполнителя. Только этим можно объяснить полное пренебрежение широко известными методиками исследований, некорректное использование терминологии. Например, постоянно применяется термин “субадультная особь”, подразумевая под ним, по-видимому, птицу первого года жизни (крякву, чечетку и т. д.), или же определены неполовозрелые особи у глупыша, что при визуальных наблюдениях невозможно. Большое количество учетных данных приводится без привязки к конкретным маршрутам и районам наблюдений.

Вот один из примеров. Указывается информация о гнездовании 20—22 пар галстучника “в районе работ в тундре материка”. Учитывая тот факт, что в “Летописи природы” по “Гавриловским островам” автор без стеснения приводит опросную и отрывочную информацию даже по Мурманску и Кольскому заливу, невозможно определить, к какому именно району и к какой именно учетной площади следует относить подобные наблюдения.

Или другой пример. В табл. 11.1 приведены данные о встречаемости разных рыб в рационах тресковых рыб и морских птиц. И хотя правомерность объединения подобных данных в одной таблице весьма сомнительна в принципе, наибольшие возражения вызывает отсутствие каких-либо сведений о характере материала. Если можно предположить, что для характеристики спектров питания тресковых рыб были использованы данные анализа содержимого желудков, то каким образом была получена информация о встрече конкретных видов рыб в питании, например, бургомистра? Особей данного вида в районе исследования не добывали, на Мурмане они не гнездятся (значит, получить отрыжки невозможно), корм потребляют сразу и в клюве его не переносят.

В целом “Летопись природы Кандалакшского заповедника на компакт-диске” выполнена небрежно. Даже при первом весьма беглом ее просмотре у нас набралось свыше 80 замечаний. Многие из них целиком лежат на совести редактора этого издания. Например, на момент написания “Летописи природы” за 1998 г. в Кандалакшском заповеднике был составлен список растений с целью унификации их названий при работе. Тем не менее в электронной публикации одно и то же растение разными исполнителями нередко называется по-разному (дягиль норвежский — дудник лекарственный, чина морская — чина алеутская и т. д.).

Особняком стоят случаи, когда используется ошибочная информация, приведенная в “Летописях природы” за предыдущие годы. Неоднократно указывалось, что определение высоколобого бутылконоса на акватории Кандалакшского заповедника было некорректным (“Летопись природы Семи островов” за 1993 г.). Однако и в опубликованном варианте “Летописи природы” данный вид включен в список животных, встречающихся на акватории заповедника. Опрошенные специалисты из Мурманского морского биологического института показали, что за последние 20 лет им известна лишь одна достоверная встреча этого кита, и то лишь близ норвежского побережья Баренцева моря. Не нашла отражения и основанная на видеосъемке известная редактору информация об ошибочном определении двух видов бакланов в одном из отделов заповедника до 1998 г. В опубликованном варианте отмечено лишь резкое изменение численности обоих видов на архипелаге и делается попытка обосновать ее естественными причинами.

Небрежность в составлении и заполнении ряда таблиц может ввести стороннего пользователя в заблуждение, что особенно чревато при принятии оперативных решений. Так, из табл. 12—15 следует, что на заповедной территории “Гавриловских островов” якобы встречаются собака, песец, бурый медведь, обыкновенная лисица и росомаха. Остается лишь гадать, как при незначительной площади островов существуют на них все эти хищники? Разумеется, эта информация относится исключительно к обширной незаповедной материковой территории, на которой в полной мере осуществляется разнообразная хозяйственная деятельность, включая охоту, рыболовство и выпас оленей.

Решение о целесообразности смещения активной научной работы с заповедной территории на территории общего пользования (закладка новых геоботанических площадок и зоологических маршрутов) находится в компетенции зам. директора заповедника по научной работе, и здесь не место для дискуссии о стратегии научно-исследовательских работ этого учреждения. Но, думается, при сборе информации в таких районах необходимо отмечать степень воздействия всей этой антропогенной составляющей на результаты учетов.

Необходимо также специально остановиться на результатах реформирования отчета по программе “Летопись природы”. Ряд новаций следует признать удачными (структурирование разделов, унификация их индексации, указание авторов разделов и подразделов). Но наиболее важные из продекларированных целей реформирования так и не были достигнуты. А необходимость наличия некоторых нововведений вызывает сомнения. Например, заявлено, что одна из основных целей — “гарантированно обеспечить сохранение наиболее важных первичных данных, собираемых заповедником, увеличивая их объем в книгах #“Летописи природы#””. Что конкретно имел в виду автор формулировки, по-видимому, не понял никто из исполнителей, так как последние приводили или не приводили первичные данные по учетам и встречам по своему разумению. Причем в ряде случаев из приведенных данных совсем не следовали те выводы, которые оказались в отчете.

Например, были приведены первичные данные о встречах краснозобых гагар, и на основе этих данных указана дата начала массового пролета этого вида. Но из этих данных вообще не следует наличие какого-либо пролета (не говоря уже о массовом). И это достаточно типичное отношение к данному нововведению. Ладно, с гагарами и другими относительно редкими видами хоть что-то понятно. Но как поступить исполнителю при наблюдениях на Семи островах за таким массовым видом, как моевка? Где бы на о-ве Харлов ни находился наблюдатель, он постоянно будет сталкиваться с этим видом на протяжении 3—4 месяцев. Есть ли смысл в приведении подобной информации в “Летописи природы”? Стоит ли вообще пытаться создать гибрид “Летописи природы” и картотеки первичных данных?

Итак, мы полностью согласны с замечанием редактора “Летописи природы” о том, что “поставленные задачи не могут быть достигнуты немедленно и будут решаться постепенно, в процессе длительной направленной эволюции, поскольку сами проблемы осознаются и формулируются постепенно”. Однако из практики нам хорошо известно, что открытая дискуссия по данному вопросу в Кандалакшском заповеднике невозможна. Все изложенные замечания хорошо известны руководителю научного отдела. Вероятно, именно поэтому в заповеднике нам было отказано в получении компакт-диска.

В чем же тогда смысл публикации столь противоречивого и сырого материала? Нам представляется, что он заключается в публичной демонстрации эпохальных достижений нового руководства. Актуальность избранной тематики должна скрыть недостатки, существующие в организации научной работы. Развитие электронных баз данных при полном отсутствии внимания к системе сбора первичной научной информации обеспечит создание лишь виртуального продукта, который будет иметь очень мало общего с окружающей действительностью. Это тем более обидно, так как творческий потенциал многих научных сотрудников заповедника высок и до сих пор полностью не востребован.

Ю. В. Краснов,

д-р биол. наук, главн. науч. сотр.

Мурманского морского биол. ин-та КНЦ РАН,

Н. Николаева,

внешт. сотр. Центра охраны дикой природы.