«РАЗНОЕ»

ЗАПОВЕДНАЯ СЕТЬ ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА — НЕОБХОДИМОСТЬ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ
ОПТИМИЗАЦИИ ДЛЯ СОХРАНЕНИЯ БИОРАЗНООБРАЗИЯ

Биологическое разнообразие относится к числу фундаментальных свойств биоты, и очевидно, что изучение закономерностей в этой обширной области знания, так же как и разработка путей сохранения, составляют важные исследовательские направления современности (Лущекина, Неронов, 1999; Global Biodiversity…, 2002). Ключевым аспектом проблемы сохранения биологического разнообразия является вопрос территориальной охраны живой природы, и актуальность таких разработок подчеркивается решениями, принятыми на самом высоком международном и национальном уровнях (Сохранение…, 1997; Национальная…, 2001).

В практической реализации таких мер получили признание некоторые международные природоохранные инициативы, одной из которых можно назвать программу Всемирного фонда дикой природы (WWF) “GLOBAL 200” (1998). Эксперты этого фонда предполагают, что для сохранения глобального биоразнообразия на планете можно выделить целостные участки, в пределах которых представлены все основные виды, популяции, сообщества, системы, комплексы взаимосвязей между различными организмами и природными условиями. Такие участки были названы экорегионами, и их сохранение гарантирует сохранение общего биоразнообразия Земли. Бо'льшая часть экорегионов расположена в тропиках и на островах, но 3 экорегиона захватывают территорию Дальнего Востока России.

Юг материкового российского Дальнего Востока, несмотря на его относительно небольшие размеры (всего 2,5% от всей площади Евразии), представляет собой территорию, где достаточно полно выражена вся гамма переходов — от лесотундровых экосистем через различные варианты таежных экосистем к неморальным и степным. Здесь также относительно полно выражены и секторы континентальности восточного спектра от суперконтинентального до пацифического (см. рис. 1).

Общая методическая схема оценки таксономического разнообразия предполагала получение сведений, показывающих суммарное видовое богатство флоры и фауны в пределах определенных зональных единиц, подобно тому как это делалось ранее для азональных территориальных образований (Бочарников и др., 2001).

В данной работе мы попытались определить степень достаточности существующих ООПТ, отметить закономерности их размещения, предложить количественные критерии их оптимизации. Предполагалось, что выявление приоритетных участков, так же как и последующая оптимизация всей системы ООПТ как вероятного экологического каркаса территории, должна основываться на максимально возможном учете свойств биоты и условий ее существования, а степень фактической обеспеченности территориальной охраной должна рассматриваться в связи с уровнем ее биологического разнообразия.

Для анализа пространственного распределения ООПТ была использована оригинальная схема экорегионального районирования, специально адаптированная для решения вопросов оценки биологического разнообразия (Бочарников и др., 2002). Выбор в качестве рабочего уровня именно суббиома был не случаен, поскольку выдел этого ранга представляет собой элементарную зональную экосистему более не делимую как по поясным, так и по секторным критериям. Следовательно, на выбранном уровне происходит совмещение критериев типичности и уникальности, что крайне важно при организации географической сети заповедников (Лавренко и др., 1958; Эталонные…, 1973; Пузаченко, Миротворцев, 1976; Второв, Второва, 1983; Гунин, Радзиминский, 1990; Соколов и др., 1997).

На основе анализа территориального расположения фактически существующих заповедников и заказников Дальневосточного экорегионального комплекса (ДВЭРК) можно убедится в их неравномерном распределении: отчетливо проявляется тенденция к концентрации заповедников в его южной трети, тогда как в центральной и северной частях они крайне малочисленны либо отсутствуют вообще (см. рис. 1).

В одних таежных суббиомах имеются только заповедники, а заказники, национальные и природные парки полностью (или практически полностью) отсутствуют (включая и те ООПТ, которые находятся в процессе утверждения), тогда как в других ситуация обратная. В северотаежном субпацифическом, среднетаежном эвпацифическом, южнотаежных эвконтинентальном и субконтинентальном суббиомах заповедники и заказники представлены примерно в равных пропорциях.

Сравнительно низкая плотность ООПТ в пределах таежной части ДВЭРК, вероятно, обусловлена низкой степенью освоенности этой территории на сегодняшний день, что привело к преобладанию здесь первичных ландшафтов, а низкая плотность населения и отсутствие развитой дорожной сети позволяют надеяться на достаточную сохранность этой территории в будущем. Однако не стоит забывать, что в нынешнем веке темпы освоения этой территории в случае крупных инвестиций в сырьевой сектор могут ускориться в значительно большей степени, чем этого можно было бы ожидать. Примерами здесь могут служить разработка шельфа Сахалина, Эльгинского угольного месторождения, Чинейского горно-обогатительного комбината и ряд других проектов, реализация которых идет рекордными темпами.

Система ООПТ в пределах субконтинентальных и субпацифических субнеморальных и неморальных лесов отличается другой крайностью: здесь она представлена отдельными изолированными друг от друга мелкими участками, многие из которых — своеобразные “острова” коренных экосистем среди сельхозугодий или вторичных лесов. Низкую плотность существующих ООПТ здесь можно объяснить практическими трудностями выделения относительно хорошо сохранившихся участков, а также административными проблемами создания новых ООПТ.

В пределах трансбиомной субпацифическо-пацифической части ДВЭРК, охватывающей побережье Охотского и Японского морей, плотность ООПТ высока или даже очень высока, а система этих территорий (особенно на юге) хорошо продумана и представлена сложными природоохранными комплексами. С одной стороны, эти районы характеризуются в среднем весьма умеренной освоенностью (первичные ландшафты диффузно чередуются со вторичными), позволяющей относительно безболезненно организовывать здесь новые ООПТ, а с другой стороны, они уже давно привлекают пристальное внимание природоохранных организаций.

Наиболее благополучна ситуация в 6 суббиомах, плотность ООПТ в которых мы оцениваем как высокую и даже очень высокую (от 15 до 25% от общей площади этих суббиомов). Это небольшие суббиомы субпацифического и эвпацифического секторов, расположенные в бассейнах рек, непосредственно впадающих в Охотское и Японское моря (рис. 2).

В центральной части ДВЭРК отмечается высокая степень фрагментации природных экосистем, на части которых созданы сравнительно небольшие изолированные ООПТ. Относительно полноценный природоохранный комплекс (в чем-то даже модельного характера), состоящий из 7 граничащих друг с другом ООПТ различных категорий, сформирован только восточнее Хабаровска. Данный комплекс вполне может рассматриваться как “ядро” интактных экосистем большей части западного, а частично — даже северо-западного Сихотэ-Алиня.

Таким образом, исходя из плотности ООПТ, Дальневосточный экорегион делится на 4 части: северотаежно-среднетаежную континентально-субконтинентальную, неморальную субконтинентально-субпацифическую, южнотаежно-подтаежную субконтинентально-субпацифическую и трансбиомную субпацифическо-пацифическую.

Анализ статуса существующих ООПТ показал, что больше всего создано заказников, доля которых уже сейчас превышает 50% от всех ООПТ. Удельный вес заповедников — около 30% от всех ООПТ. Относительно высокую долю ООПТ имеют проектируемые национальные и природные парки (планируется, что в Приморье их суммарная площадь составит до 12% площади всех ООПТ этого региона). Здесь же расположены наиболее целостные природоохранные комплексы, каждый из которых образован заповедником, расположенным в его центре (“ядро”), и рядом заказников и (или) национальных (природных) парков, выполняющих буферные функции. Однако расположение границ и сочетание ОПТ различного ранга далеки еще от совершенства и здесь.

Становление сети заповедников ДВЭРК проходило в два этапа, первый из которых пришелся на период с начала XX в. до 1951 г. В 1950-е — начале 1960-х гг. сложившаяся к тому времени система заповедников на Дальнем Востоке была сильно трансформирована, а их площадь значительно сократилась (Заповедники…, 1985). С начала 1970 - х гг. по настоящее время в формировании ООПТ наблюдаются постоянные изменения. Так, за несколько последних десятилетий было подготовлено немало различных предложений по развитию и оптимизации системы ООПТ региона. Можно отметить, что относительно хорошо освещены вопросы охраны флоры сосудистых растений, сохранения лесов, а также защиты птиц и крупных млекопитающих (копытных и крупных хищников).

Основные очаги концентрации редких растений Хабаровского края и Еврейской авт. обл., перспективные в свете организации ООПТ, были указаны С. Д. Шлотгауэр (1984 [31], 1990). Также, по мнению C. С. Харкевича и И. В. Вышина (1985) [30] , особое значение для сохранения биоразнообразия флоры Дальнего Востока имеет Приморский край, где в 5 заповедниках произрастает 1723 вида сосудистых растений, или около 43% флоры всего региона.

Большое внимание уделялось возможностям сохранения лесных экосистем: например, на основе материалов В. А. Розенберга (Rozenberg, 1986) и расчетов С. М. Краснопеева была показана территориальная специфика распределения государственного лесного фонда по типам лесов, уточнены их природоохранная значимость, а также степень сохранности коренных лесов в Приморье. Эти и другие результаты многолетних работ были обобщены в Стратегии сохранения биоразнообразия Сихотэ-Алиня (Богатов и др., 2000) [3].

Ряд интересных предложений для оптимизации ООПТ Дальнего Востока был опубликован орнитологами. Информация о размещении на Дальнем Востоке колоний морских птиц, состоянии, численности и тенденциях ее изменения была обобщена в статье А. Г. Велижанина (1978). В работе В. Н. Бочарникова и Ю. В. Шибнева (1996) [6] приведен список 29 важнейших водно-болотных угодий Дальнего Востока, кратко рассмотрены имеющиеся здесь орнитокомплексы и показана их значимость для мигрирующих птиц.

Как в России, так и в общемировой практике большое значение традиционно уделяется необходимости обеспечения территориальной охраной популяций крупных хищников (в первую очередь амурского тигра и дальневосточного леопарда) и копытных животных (кабана, изюбря, косули, лося, пятнистого и северного оленей, снежного барана). По мнению специалистов, применительно к указанным группам животных создаваемые ООПТ должны иметь достаточно большие размеры и не быть изолированными друг от друга. В противном случае происходит фрагментация популяций хищников и их жертв, поскольку и те и другие имеют большой радиус репродуктивной активности (Пикунов, Коркишко, 1992; Матюшкин и др., 1996; Стратегия сохранения амурского тигра…, 1996; Стратегия сохранения дальневосточного леопарда…, 1999).

Вероятно, до сих пор наименее проработана тема выработки принципов выделения границ прибрежно-морских ООПТ. А. В. Жирмунский предлагал присоединять ко всем прибрежным ООПТ часть прилегающих морских акваторий (Жирмунский, 1982, 1997; Zhirmunsky, 1994). Но даже в этом случае, по мнению некоторых специалистов, данный подход решает проблемы организации морских заповедных территорий не в полной мере (Спиридонов, Озолиньш, 1999).

Хотелось бы отметить, что закономерности, выявляемые для различных таксонов, очевидно, характеризуются различными биогеографическими и экологическими причинами, следовательно, трудно ожидать полного совпадения центров их разнообразия. Из-за этого все предложенные к настоящему моменту не только узкотаксономические, но и комплексные региональные схемы развития сети ООПТ (Долговременная…, 1993 [11]; Урусов, 1997, 2000 [29]; Приоритетные…, 1999 [21]; Богатов и др., 2000, и др.) отличаются определенной таксономической направленностью. В итоге они оказываются ориентированными прежде всего на сохранение популяций менее 1% общебиологического видового разнообразия.

Отметим, что видовое богатство всех позвоночных животных (включая рыб), а также сосудистых растений составляет лишь 14,0% от глобального биоразнообразия всех живых организмов, но если сделать поправку на степень изученности разных таксонов, доля вышеуказанных групп сократится вообще до 0,2%. При этом, согласно Global Biodiversity Outlook (2002), к насекомым, чьи особенности распространения при обосновании сети ООПТ, как правило, не принимаются во внимание, принадлежит не менее 69,5% глобального видового разнообразия, а с учетом степени изученности разных таксонов — до 90,0%.

Очевидно, здесь мы сталкиваемся с противоречием, поскольку, согласно Конвенции о биологическом разнообразии (1995), Global Biodiversity Outlook (2002) и Национальной Стратегии сохранения биоразнообразия России (2001), каждый вид как наименьшая генетически закрытая система, обладающая неповторимым генофондом, заслуживает охраны. Основным критерием при проведении этой линии была необходимость обеспечения территориальной охраной как можно бо'льших доли и спектра биологического разнообразия в регионе для его долгосрочного сохранения. Выход из создавшегося положения мы видим в ревизии расположения сети ООПТ на основе ряда известных данных, причем не только по позвоночным животным и сосудистым растениям, но и по беспозвоночным животным, фактически формирующим основу таксономического разнообразия. Также должны быть учтены и особенности экосистемного, популяционного и ценотического разнообразия, хотя бы общее состояние генофонда, но это следует предпринять в рамках специальной программы.

Прежде чем дать краткий обзор региональных ситуаций перспектив сохранения биоразнообразия в пределах ДВЭРК, необходимо уточнить следующее положение. Установлено, что в пределах экорегионального комплекса уровень биологического разнообразия, а следовательно, и биологическая значимость территориальной единицы (в нашем случае — суббиома) зависят от следующих основных факторов: широты и долготы участка, его размера, а также от его гористости. Таким образом, с позиций инвентаризации наиболее биологически богатые зональные образования ДВЭРК сосредоточены в горно-долинных районах на юге региона, в бассейне Амура, а самые бедные — в его северной части.

Степень освоенности территории оказывает более сложное воздействие: с одной стороны, при освоении территории происходит нарушение коренных биотопов, а с другой стороны, увеличивается локальное экологическое разнообразие. Понятно, что этот вопрос требует более детальной проработки с учетом конкретных местных условий, но наш анализ матрицы соответствия уровня биоразнообразия и фактического природоохранного статуса показал, что перспективы сохранения биологического разнообразия в пределах существующей системы ООПТ в разных суббиомах ДВЭРК явно неодинаковы (рис. 3).

Наиболее важными приоритетными территориями для поддержания таежных экосистем и биофилотических комплексов в ДВЭРК являются субпацифический и эвконтинентальный северотаежные суббиомы, на территории которых расположены миграционные пути, крупные колонии птиц, а также целый ряд значительных горных поднятий. Все это, с одной стороны, вносит свой вклад в поддержание крупных экологических феноменов, а с другой — обеспечивает комфортное существование здесь как широко распространенных евразийских таежных видов, так и представителей восточносибирского и берингийского комплексов. В отдельную группу выделяются средне- и северо-сихотэ-алинские таежные биомы, сочетающие в себе признаки собственно таежных и субнеморальных экосистем.

Мы имеем в виду лишь определенный уровень обобщения, который было возможно обеспечить. На ландшафтно-провинциальном, а тем более на локальном уровнях ситуация может быть совершенно иной, нежели в среднем по всей территории. Важно отметить, что простого выявления экологических “горячих точек” на провинциальном уровне (Приоритетные…, 1999) или формирования стратегии сохранения, исходя лишь из закономерностей распространения крупных хищников, лесных формаций или “краснокнижных” видов (Богатов и др., 2000), для обоснования гарантированного сохранения биоразнообразия в целом уже недостаточно.

В качестве заключений общего характера можно отметить, что наименьшие опасения вызывают возможность сохранения биоразнообразия на крайнем северо-востоке ДВЭРК в субконтинентальных гемиарктических экосистемах. Общий уровень биоразнообразия здесь низок (видовая и таксономическая бедность по всем модельным группам, практически полное отсутствие эндемиков, высокий удельный вес различных широко распространенных видов, низкое разнообразие среды, отсутствие выраженной высотной поясности и пр.), а плотность ООПТ крайне высока (25% от всей территории суббиома). Учитывая очаговый характер освоения территории, местные природоохранные комплексы расположены среди естественных ландшафтов, они не испытывают существенного антропогенного давления и вполне справляются с возложенными на них задачами.

Оптимизация сети ООПТ на основе увеличения их площади может быть уместна в среднетаежном эвпацифическом (сейчас ООПТ занимают здесь менее 15% площади) и неморальном эвпацифическом суббиомах. Исходя из этого, представляется вполне допустимой организация здесь на землях, зарезервированных для создания ООПТ, территорий традиционного природопользования федерального значения, например в бассейнах рек Самарги или Бикина (Бикин…, 1997).

В пределах суббиома субконтинентальной южной тайги, где ООПТ занимают менее 15% территории, их площадь может быть незначительно увеличена путем формирования буферной зоны вокруг экологической “горячей точки” “Междуречье Норы и Селемджи”, предложенной в региональном обзоре экологических горячих точек (Приоритетные…, 1999).

Определенные опасения вызывает адекватность системы ООПТ в пределах континентальных и переходных субконтинентально-субпацифических средне- и северотаежных суббиомов, а также переходных субконтинентальных субнеморальных лесов. В случае с таежными экосистемами недостаточная адекватность сети ООПТ задаче долгосрочного сохранения биоразнообразия обусловлена их низкой или даже крайне низкой плотностью, а в случае с субнеморальными ООПТ — их сравнительно высоким по масштабам ДВЭРК биологическим статусом. Выход из сложившейся ситуации нам видится в организации в каждом из этих районов ряда дополнительных ООПТ, кроме того, альтернативой может быть продуманное расширение существующих объектов либо сочетание обоих этих подходов. Представляется целесообразным превентивное создание на крайнем севере Хабаровского края в условиях эвконтинентальной и субконтинентальной северной тайги еще как минимум двух природоохранных комплексов (ПОК), где подобные объекты сейчас практически отсутствуют. Сугубо предварительно, исходя из наличия необходимой инфраструктуры, а также основываясь на эколого-ландшафтном разнообразии этих суббиомов и предполагаемого расположения наиболее значимых экологических коридоров, оба ПОК лучше создавать на границе с Якутией: в южной части хр. Сетте-Дабан близ зимника Охотск—Усть-Мая и в восточной части хр. Сунтар-Хаята близ зимника Охотск—Оймякон.

Во всех остальных суббиомах южнотаежного и подтаежного типов формирование сети ООПТ можно вести без создания новых объектов путем пересмотра природоохранного статуса уже существующих ООПТ. Сходная ситуация наблюдается и в эвконтинентальных южнотаежных и суперконтинентальных среднетаежных лесах крайнего северо-запада Амурской обл., где существенного увеличения площади ООПТ также не требуется. Ситуация, во многом близкая к рассмотренной выше, наблюдается также на крайнем юго-западе Приморского края. Здесь на относительно небольшой площади плотность ООПТ крайне высока, и их суммарная площадь составляет почти четверть от всей территории.

Более серьезно положение в суббиомах неморальных и субнеморальных субпацифических лесов и редколесий на западе Приморья и в среднем Приамурье. Исходя из биологического статуса этой территории, а следовательно, и ее значимости для устойчивого поддержания общеэкорегионального биоразнообразия, площадь ООПТ здесь должна составлять не менее 20% всей территории (вместо сегодняшних 7%). Однако бо'льшая часть земель здесь уже столь сильно освоена, что делает вышеуказанную желательную величину недостижимой. С другой стороны, столь высокая освоенность территории, а следовательно, и высокий уровень угроз ее деградации, трансформации и переэксплуатации сохранившихся первичных экосистем говорят о необходимости немедленного решения этого вопроса.

Решению проблемы в определенной степени здесь призвано содействовать создание проектируемого сравнительно крупного природного парка в северной части хр. Синий (Богатов и др., 2000). Частично проблема может быть решена и путем создания ООПТ на специально зарезервированной для этого территории (хр. Пограничный) (Берсенев, 1997). Жизненно необходимо также продолжение формирования целостного природоохранного комплекса в районе оз. Ханка с одноименным заповедником в качестве его ядра (Глущенко, Шибаев, 1996). Для этого предложено создать на западном побережье озера природный парк с сезонным режимом функционирования (Урусов, 2000), а также расширить охранные зоны на его восточном побережье (Приоритетные…, 1999).

Подчеркнем, что наши выводы не отрицают необходимости делать более детальные обоснования, в том числе и для пересмотра границ и статуса отдельных ООПТ. Более того, для формирования ядер природоохранных комплексов может быть более чем уместно повысить статус отдельных заказников до заповедников или национальных парков, особенно в тех суббиомах, где эти ООПТ в настоящее время отсутствуют полностью.

В рамках российского Дальнего Востока определенные сомнения вызывает адекватность системы ООПТ в пределах континентальных и переходных субконтинентально-субпацифических средне- и северотаежных суббиомов, расположенных на севере Амурской обл. и Хабаровского края, где ООПТ в настоящее время практически отсутствуют или их площадь крайне мала.

Перспектива сохранения биоразнообразия сомнительна в переходных субконтинентальных субнеморальных лесах юго-востока Амурской обл., где плотность ООПТ явно недостаточна. Еще более серьезная ситуация с сохранением биоразнообразия в суббиомах субнеморальных и неморальных субпацифических лесов и редколесий на западе Приморья и в среднем Приамурье, где требуется значительное увеличение плотности ООПТ.

Вполне адекватна поставленной задаче плотность ООПТ в абсолютном большинстве переходных субконтинентально-субпацифических южнотаежных и подтаежных суббиомах юга Амурской обл., Хабаровского и Приморского краев, а также эвпацифических неморальных лесах бассейна залива Петра Великого на юге Приморского края. Наименьшие опасения вызывают перспективы сохранения биоразнообразия на крайнем северо-востоке региона, в субконтинентальных гемиарктических экосистемах. Достаточно благополучная в этом отношении ситуация складывается и во всех остальных суббиомах, выходящих к Охотскому и Японскому морям.

Работа выполнена при финансовой поддержке Всемирного фонда дикой природы (ВВФ) (гранты № 2063/RU0075.01/GLP и D84/RU0075.01/GLP “Ensuring long-term conservation of the Russian Far East Ecoregion”).

Бочарников В. Н.,
д-р биол. наук
(Тихоокеанский ин-т географии
ДВО РАН, г. Владивосток);

Мартыненко А. Б.,
канд. биол. наук, доцент
(Дальневосточный гос. университет)