ЦОДП - Публикации - Город и природа

Город и природа

ЧАСТЬ I

К. Н. Благосклонов

СИНИЦА НА БАЛКОНЕ

ГОРОД ГЛАЗАМИ ЭКОЛОГА

Чем больше город, тем выше в нем концентрация населения, поэтому тем больше у людей потребность в отдыхе на лоне природы. В городском парке, куда можно дойти пешком или доехать за полчаса на автобусе, можно отдыхать часто, хоть каждый день. Тем и ценна природа в городе, что она легко доступна. Следовательно, первостепенная задача градостроителя — сохранить, насколько это возможно, живую природу города, в минимальной степени изменяя ее и в максимальной — делая доступной.

Сам по себе город кардинально изменяет природу, тем более необходимо уберечь сохранившиеся ее элементы: куртины леса, участки луга, ручейки и речки, озерки и даже болотца с их разнообразной флорой и фауной.

Экосистемы города создаются людьми. Однако в вынужденном соревновании с природой им, людям, часто не хватает элементарных экологических знаний, чтобы стать истинными творцами.

Природная среда большого города существенно отличается от пригородной, даже климат в ней другой. Температурные условия в городе значительно более “южные”, чем его географическое положение. Так, в Москве на Юго-Западе безморозный период на две недели длиннее, чем на Северо-Востоке Московской области. При холодных северных ветрах воздух успевает нагреться над городом на несколько градусов. Летом в городе образуются своеобразные городские “бризы”, где роль суши играют районы застройки, а моря — зеленые массивы. Вечером после жаркого летнего дня, когда в парке уже прохладно, нагревшийся за день камень домов продолжает отдавать тепло, возникает восходящий поток воздуха, его место внизу занимает прохладный лесной воздух и несет “аэропланктон” — мелких и мельчайших насекомых. Этим пользуются стрижи. До поздних сумерек летают они над домами, кормясь насекомыми.

Биологическая среда города не мыслится без почвы. В городе плодородная почва столь необходима, как и в любом другом месте, где есть растения. Способы охраны почв от эрозии, истощения, загрязнения так же нужны городу, как и сельскому хозяйству. Опад листьев осенью покрывает землю одеялом и в бесснежные морозы предохраняет корни от вымерзания. Листовой опад, смоченный дождем, становится пищей для мельчайших организмов — бактерий, грибов, водорослей, а также для дождевых червей. Последние играют в почвообразовании огромную роль. Перерабатывая за сезон до полутора тонн листа на гектар, они смешивают продукты переработки с землей и минерализуют листовую массу. Идет самоудобрение почвы.

Ничего этого нет, если листву сгребли и вывезли. Процесс почвообразования останавливается. Усиливается процесс уплотнения почвы, снижается ее влагоемкость и плодородие. Деревья болеют, срок их жизни сокращается. Появляются вторичные вредители — насекомые. Против них применяют ядохимикаты, которые приканчивают все живое в почве и на ее поверхности.

Истощение почвы отрицательно сказывается и на травянистой растительности. Исчезают мелкие злаки газона, образующие поверхностный войлок корней, на их месте появляются одуванчики, добывающие воду с большой глубины при помощи своего длинного корня. С ними начинают вести борьбу. Используют гербициды, скашивают, подрывают каждый корень мотыгой. Все напрасно. Одуванчик приспособлен к жесткой земле, заасфальтированный с осени, он весной, бывает, проламывает асфальт и вылезает к свету и воздуху. Нелегко с таким справиться. Однако там, где почвенные условия более благоприятны и естественны, оставлен слой листового перегноя или привезен листовой компост, мелкие злаки получают преимущество перед одуванчиками и сами “выживают” его. Без этого битву с одуванчиками в городах выиграть невозможно.

Вода — жизнь не только в пустыне, но всюду, в том числе и в городе. Водоемы играют в природе города особенно важную роль: смягчают климат, вносят приятное разнообразие в пейзаж, поддерживают уровень грунтовых вод, фильтруют загрязнения. Велика роль водоемов в сохранении естественных элементов флоры и фауны. В водоеме легче, чем на суше, устанавливается и поддерживается биологическое равновесие всех компонентов. Поэтому так важно сохранить в городе естественные водоемы. Так, например, в одном из прибалтийских городов в центральной части устроено искусственное болотце с осокой, островком и даже с лягушками. В центре Киева, в парке имени Т. Г. Шевченко, недавно было заново сооружено озерко-болотце. Длина его метров двадцать, ширина не более пяти. Сооружение стало маленьким ботаническим садом водных и болотных растений, не заставили себя ждать и животные: водомерки, жуки-вертячки, стрекозы разных видов. На дорожке, которая проходит вдоль водоема, всегда толпятся люди.

Противоположные мероприятия — засыпка и заключение в трубы уже имеющихся водоемов: прудов, озерков, речек — большая экологическая ошибка. При этом нацело разрушаются биоценозы, сложившиеся за многие годы и столетия. Пока только естественный биоценоз может регулировать происходящие в водоеме биологические процессы, способен к быстрой очистке воды. В нем регулируется численность складывающих его видов, каждый занимает свою экологическую нишу. Равновесие в биоценозе легко наблюдать на примере комнатного аквариума. Знающие любители не меняют в нем воду, а только доливают порцию взамен испаряющейся. Это возможно, когда биоценоз функционирует нормально. Вода остается кристально чистой, кислорода достаточно, растения и животные чувствуют себя хорошо. Такие уравновешенные экосистемы создаются в естественных водоемах, а в городском пруду они могут быть созданы искусственно. Незначительное, на первый взгляд, мероприятие — бетонирование берегов — разрушает биоценоз пруда, уничтожает прибрежную и мелководную растительность, бурно размножаются одноклеточные водоросли. Сине-зеленые водоросли выделяют ядовитые вещества, убивающие все живое. Отмирая, водоросли оседают на дно, разлагаются с потреблением кислорода. Водоем становится “заморным”*.

Водоем, даже самый маленький, поддерживает уровень грунтовых вод, и стоит его засыпать или забетонировать, как начинают усыхать деревья поблизости. Их корневая система развилась в соответствии с уровнем грунтовых вод. Стоит ему понизиться, корни деревьев остаются без воды.

В Москве около трехсот прудов. Очень важно правильно приспособить эти водоемы для отдыха горожан. И опираться при этом необходимо, прежде всего, на восстановление в них и по их берегам естественного природного равновесия.

Архитекторы-озеленители от аллейных посадок монокультур в последние годы перешли к посадке деревьев и кустарников куртинами. Это дало не только эстетический, но и большой экологический эффект. Чем сложнее биоценоз, тем он ближе к естественному и жизнеспособнее. Монокультуры же способствуют массовому размножению вредителей, они словно “создают” условия для них. Так, увлечение посадками лип привело к небывалому размножению в Москве запятовидной щитовки. В борьбе с ней пришлось применять ядохимикаты, а это — путь к разрушению биоценоза.

Разнообразие растительности тесно связано с разнообразием животных. Для привлечения лесных птиц в парки нужен подлесок. А для зимующих и пролетных — кормовые деревья-ягодники. Первое место среди них принадлежит рябине. Она привлекает в город стаи дроздов, свиристелей, снегирей. Последние, впрочем, также кормятся семенами татарского клена, ясеня, сирени. Как кормовое растение для многих птиц важна в городе лиственница. К весне, когда раскроются шишки, семена становятся доступны чижам, чечеткам, синицам и многим другим. Белки кормятся семенами лиственницы до весны.

При наличии благоприятных условий птицы хорошо осваивают город, даже самый большой. В Москве отмечено 177 видов птиц из 292, встречающихся в Московской области, представители более чем 110 из них гнездятся в городе. Птицы обеспечивают в биоценозе достаточно полную защиту растений от вредителей, прежде всего, листогрызущих насекомых. Численность насекомоядных птиц может быть повышена. Особенно это легко сделать для большой синицы, мухоловки-пеструшки, полевого воробья, скворца. Все они охотно заселяют искусственные гнездовья. Нельзя забывать о том, что птицы в городе — важный декоративный элемент, имеющий большое эстетическое значение. Даже виды, обычно избегающие городов, могут стать в них многочисленными. Например, одно время для полевого жаворонка Москва стала “стацией переживания”. Жаворонки охотно гнездились на незастроенных еще пустырях. Здесь было мало врагов, много корма, а главное — не было ядохимикатов. Судьба городских жаворонков зависела от сохранности открытых незастроенных площадей — имитации луговых участков в природе*. Как только начинается строительство нового квартала жилых домов, на смену жаворонкам приходят каменки, белые трясогузки и серые мухоловки. Они мастерски используют для строительства гнезд разные рукотворные ниши и укрытия.

Но вот дома построены, строительный мусор убран и дома заселены. Появляются скворцы. Для них разровненная бульдозером почва — хорошая кормовая площадка. А гнездятся скворцы в скворечниках, которые новоселы выставляют для них на балконах домов. “Балконные” скворцы привыкли обходиться без единого деревца и заселяют скворечники до 13 этажа, а то и выше.

Проходит время, разрастается посаженный вдоль домов кустарник, живые изгороди, и вот появляются реполовы. Их гнезда в подстриженной изгороди из боярышника могут располагаться на расстоянии всего нескольких метров одно от другого. Рекорд — 13 гнезд на 100 м длиной изгородь.

Не только перечисленные виды птиц все более становятся городскими. Первый признак освоения города перелетными птицами — утрата ими стремления к перелетам. Так было с серыми воронами, галками, грачами, скворцами, кряковыми утками и другими птицами.

Птицы очень “отзывчивы” на проявленное к ним внимание. К началу Всемирного фестиваля молодежи и студентов, проходившего в Москве в 1957 году, решено было увеличить численность “птиц мира” в городе, поскольку в столице насчитывалось не более двух тысяч голубей. Построили множество голубятен, подкормочных площадок, специальные машины развозили зерновой корм. Успех превзошел ожидания, численность голубей стала ежегодно утраиваться. Уже через пять лет их стало более 200 тысяч. Были зафиксированы орнитозы — болезни, общие для птиц и человека. Тогда прекратили подкормку, сняли голубятни, начали систематический отлов птиц. Голубиная эпопея преподала два суровых урока. Во-первых, нельзя безнаказанно доводить до абсурдной численность одного вида в городе, а во-вторых, исправляя собственные ошибки, нельзя искусственно направлять общественное мнение против животных — это оборачивается большими моральными потерями.

Вселением новых видов птиц в города нашей страны орнитологи занимались давно. Первые опыты были проведены в Алма-Ате И. Бородихиным. Здесь успешно реакклиматизированы малые горлицы и большие синицы. Из Познани в Киев были успешно завезены молодые черные дрозды городской популяции и выпущены на территории Зоопарка. Уже через десяток лет они расселились по паркам всего города. Птенцы нескольких видов уток были поселены в центре Риги. Но пока только кряквы стали вольными многочисленными городскими утками.

Наиболее известный способ привлечения птиц — развешивание для них искусственных гнездовий. Но, к сожалению, он не получил того распространения, какого сегодня требует разумное городское хозяйство.

В противоположность птицам млекопитающие обычно ведут скрытый образ жизни. Их присутствие в городе не всегда удается легко обнаружить.

Тем не менее в Москве обитают почти все виды грызунов и землероек, свойственные Московской области. Это предоставляет возможность для гнездования птиц-мышеедов. Все чаще на зданиях, граничащих с обширными открытыми пространствами, поселяются соколы-пустельги*, а в старых вороньих гнездах — чеглоки, ушастые совы. Небольшая колония пустельги сформировалась на комплексе зданий Московского государственного университета на Ленинских горах. Многочисленны в городе ежи: отдыхающие привозят их из леса в город, а затем выпускают в ближайшем парке. На городских свалках Москвы охотно кормятся лисы, на ручьях и речках, сохранивших дикий, “неблагоустроенный” облик, живут ондатры, хори, горностаи, ласки. В некоторых городах куница стала городским видом*. В мае-июне, в период отела лосей, в город регулярно заходят годовалые лосята; многие из них, к сожалению, гибнут под колесами автомашин.

Во многих городах обычнейшим обитателем стала белка. Два фактора определяют возможность жизни белок в городе: наличие естественных кормов, особенно зимних, и отношение к белкам горожан. Кормами белок обеспечивают некоторые деревья. В таллиннском парке “Кадриорг” — это желуди многочисленных дубов, в Москве — семена ели, сосны, лиственницы.

Кто летом бывал в Ашхабаде, тот помнит море цветов на его бульварах и то, чего не увидишь ни в одном другом городе, — множество порхающих над клумбами разнообразных ярких бабочек. Впечатление незабываемое.

Когда мы оцениваем роль растений в жизни человека, мы никогда не забываем про цветы, имеющие лишь эстетическое значение. Но когда речь идет о животных, особенно о насекомых, мы судим о них лишь с утилитарной точки зрения — полезное или вредное, — забывая о том, что польза дневных бабочек, помимо опыления растений, прежде всего заключается в их красоте: они цветы среди животных. В Москве предпринималась попытка разведения красивых бабочек дневного павлиньего глаза: юные натуралисты станции юннатов в Измайлове собрали где-то за городом более двух сотен гусениц, вырастили их на букетах крапивы и выпустили в городе. А условия в городе для охраны и разведения некоторых декоративных насекомых лучше, чем вне его. Одна из причин — отсутствие в городе пестицидов. За последние десятилетия численность шмелей в Москве упала в 300 раз. В Красную книгу включено 14 видов шмелей, незаменимых опылителей растений. В городе, как и в любом населенном пункте, в принципе недопустимо применение ядохимикатов. Здесь шмели могут существовать в безопасности. Юные натуралисты 58-й московской школы-интерната принесли на пришкольный участок гнездо шмелей. Через два года в окрестностях школы их было уже семь семей.

Организация в черте города микрозаповедников и зон покоя в парках имеет не только хозяйственное, ресурсосберегающее, научное, но и огромное воспитательное значение. Даже клочок леса, овраг с его сложившимся природным комплексом несравненно ценнее, чем равный или больший по площади кусок искусственных лесопосадок. Такие уголки природы в городе могут быть использованы как микрозаповедники для сохранения видов животных, включенных в Красную книгу. При работах по зеленому строительству зачастую не принимается во внимание высокая биологическая стойкость естественных насаждений.

Порой очень трудно решить, что для города хорошо, а что плохо. Вот пример. По инициативе Общества охраны памятников истории и культуры была проведена реставрация памятника садово-паркового искусства XVIII века “Кусково”. Чтобы воссоздать парк времен Екатерины Второй, было вырублено три сотни разновозрастных крупных лип, а на их месте шпалерами посажено три тысячи одновозрастных саженцев липы. Но ведь памятник “Кусково” за триста лет обрел новое качество, стал памятником во сто крат более ценным, чем тот, который с такими затратами был восстановлен. Произведение паркового искусства, как и здание из руин, можно воссоздать за сезон, особенно если сохранились планы, но для того, чтобы восстановить живое вековое дерево, все-таки нужно сто лет!

Управлять природой города — дело сложное и малоизученное. Ясно пока одно — осуществлять его следует с экологических позиций, то есть во главу угла ставить не интересы инженеров, архитекторов, лесоводов, а интересы жителей города: рекреационные, здравоохранительные, эстетические.

1984

| другие книги | содержание | вверх |