| другие книги | содержание |

Город и природа

ЧАСТЬ II

К. В. Авилова

МАЛЕНЬКАЯ СТРАНА

ГОРОЖАНЕ ПОНЕВОЛЕ

Н. Кончаловская

Что заставляет животных жить в тесной близости к человеку, в мозаичной и неустойчивой городской среде? Этих причин несколько, и они тесно связаны с ростом и развитием городов. Можно назвать четыре основных.

Во-первых, животные оказываются вовлеченными в развивающийся город и вынуждены существовать в нем. После прокладки в 1960 году Московской кольцевой автомобильной дороги и отчуждения от области в 1984 году 10 тыс. га “резервных” территорий в городе осталась значительная часть Лесопаркового защитного пояса с его богатой фауной. После строительства дамбы, отделившей Финский залив от Балтийского моря, в черте Санкт-Петербурга остались мелководья, а с ними — утки, кулики, лебеди и другие водно-болотные птицы.

Крупные городские природные парки, Битцевский в Москве, Сосновка в Санкт-Петербурге, с виду ничем не напоминают город. Но незаметные на первый взгляд изменения, которым лес обязан частому посещению людьми, неизбежно затрагивают всех. Проложена кольцевая автодорога с интенсивным движением, построен новый жилой район, и все больше людей приходят в лес, разводят костры, вытаптывают заросли, в которых можно прятаться, пугают и беспокоят животных, заставляют их покидать последние укромные места. С такими условиями лоси не могут смириться и обречены на постепенное выселение или уничтожение. Кабаны же нашли удобный выход — ходят за город и обратно по трубам, проложенным для стока дождевой и талой воды. Зайцам и ежам, лягушкам и ящерицам трудно выжить под натиском людей и особенно — собак. Легче тем, кто может “закопаться” в землю, — лисицам, ласкам, землеройкам, полевкам, кто умеет прятаться в дуплах, как белки или летучие мыши, плавать, как норки и водяные крысы.

Частое и долгое присутствие людей в городском лесу не всегда угнетает представителей лесной фауны. Формирование сети тропинок и постоянных пикниковых точек меняет структуру участков обитания и путей перемещения, весь ритм жизни многих животных. Остатки пищи, накапливающиеся на местах отдыха людей, привлекают как зверьков — белок, лесных мышей и полевок, так и птиц — соек, синиц, поползней, дятлов, дроздов. Адаптируясь к новой обстановке, они поселяются недалеко от стоянок, привыкают посещать их в определенные часы, а иногда берут пищу прямо из рук человека. Вслед за этим идет и перегруппировка хищников: к местам концентрации мелких животных подтягиваются лисицы, ласки, хорьки, невдалеке поселяется ястреб. Обилие вытоптанных “лысых” мест и насекомых вблизи мелких помоек привлекает к ним некоторых насекомоядных птиц — мухоловок, трясогузок, зарянок. Фауна мелких птиц в умеренно нагруженном городском лесу оказывается доступнее для наблюдений, так как животные становятся менее пугливыми, чем вдали от города.

Вторая категория городской фауны состоит из тех животных, которых человек сознательно выпускает, привозя с дач, или тех, что убегают из неволи и какое-то время живут в городе. Ежегодно в лесу оказываются попугайчики, канарейки, бурундуки и хомячки, сбежавшие из клеток. Известен случай, когда волнистый попугайчик даже перезимовал в Санкт-Петербурге. Индийских скворцов-майн несколько лет подряд продавали в московских зоомагазинах. За несколько лет на юго-восточной окраине Москвы из беглых птиц сформировалась и несколько десятилетий существовала небольшая колония майн. Летом они вели себя подобно обыкновенным скворцам, на которых похожи и внешне. Зимой эти птицы, не приспособленные к холодному климату, переселялись под крыши коровников скотоводческого комплекса, где находили корм и убежище.

По инициативе Московского зоопарка в Москве были расселены лесные утки-гоголи. В результате почти на всех крупных московских прудах создались небольшие устойчивые группировки гоголей.

Животные, попавшие не по своей воле в городскую обстановку, вписываются в нее по-разному. Каждую весну над Москвой с гортанными криками парами летают рыжие утки-огари. Когда-то несколько птиц завезли в Московский зоопарк из степной зоны, а затем они образовали свободно живущую группу. Выводить птенцов огари улетают в город: гнездятся на чердаках, а выращивают потомство на городских прудах. Только зимой все они снова собираются в зоопарке.

Закрепление в городе животных южного происхождения закономерно. Недалеко от теплых сбросов на Москве-реке и в самих сбросных каналах образовалась устойчивая популяция тепловодных рыбок гуппи, когда-то выпущенных аквариумистами. В долине одной из мелких речек Москвы долго жила группа больших тушканчиков, завезенных в город и адаптировавшихся к его условиям. На незамерзающей Яузе в черте Москвы регулярно встречаются отдельные экземпляры болотных черепах. Настоящим бедствием для амфибий стал завезенный с Дальнего Востока бычок-ротан. За несколько лет он распространился по московским водоемам и во многих уничтожил икру и головастиков размножавшихся там лягушек и тритонов.

Третья категория живущих в городе животных самостоятельно осваивает городское пространство и более или менее удачно “вписывается” в него. С точки зрения совместного с человеком городского будущего, эти виды наиболее перспективны. Среди самых заметных птиц можно выделить группу чайковых, особенно обыкновенных чаек, гнездящихся большими, до нескольких тысяч пар, колониями на заболоченных топких берегах пригородных водоемов. Городское хозяйство использует различные технологические водоемы — пруды-отстойники, охладители, очистные сооружения, часто напоминающие природные озера и болота. Они быстро зарастают и становятся пригодными сначала для небольших, а затем все более многочисленных птичьих колоний. Поселения чаек привлекательны для уток и куликов, которым защита со стороны чаек позволяет избежать мародерства ворон.

Пример быстрого успешного освоения города птицами — жизнь городских группировок уток-крякв. Утки начали зимовать в городах с появлением незамерзающих водоемов. Постепенно на крупных парковых прудах образовались оседлые размножающиеся группы птиц. Они постоянно контактировали с людьми, перестали их бояться, активно выпрашивали еду, посещали автобусные остановки и окрестности булочных, где люди привыкли их кормить.

Пример внедрения в Москву и Санкт-Петербург демонстрирует группа дроздовых птиц — горихвостка, соловей и варакушка: первая поселяется в садах и скверах с дуплистыми деревьями вплоть до Центра города, второй — в сырых низинах и зарослях по границам жилых кварталов и парков, третья — вдоль берегов мелких рек и городских прудов, богатых водной живностью.

Из хищных птиц хорошо адаптировались к городским условиям ястреб-тетеревятник, пустельга и чеглок, а также ушастая сова.

Активно внедряется в город полевая мышь, численность которой, как и хомяка, сильно сократилась после истребительных работ. Сейчас городская популяция полевых мышей во много раз превысила природную.

Четвертая категория диких животных приспособилась к существованию в тесной зависимости от человека, не вступая с ним в прямой контакт: это синантропные (сосуществующие с людьми) звери и птицы, “мирские захребетники”: серая крыса, домовая мышь, серая ворона, сизый голубь, домовый воробей. Участие в общей экологической цепочке приводит к конкуренции с человеком за ресурсы и общим заболеваниям. Эти виды занимают наиболее устойчивое положение в городской экосистеме, они общие для Москвы, Санкт-Петербурга и многих других городов. Именно их мы, как правило, и считаем истинно городскими, полагая существование в городе остальных животных в той или иной степени временным и случайным, хотя это не так. Набор этих видов невелик, зато численность бывает огромной: в подвале жилого дома в Москве обитает от ста до двухсот крыс, численность ворон в 90-х годах в Москве составляла 700—800 тысяч. Именно они благоденствуют в наиболее полярных по сравнению с природными условиях: в деловых и жилых кварталах, в складских и коммунальных зонах, на полигонах отходов.

Для видов-синантропов, всегда живущих “в тени человека”, характерен особый тип использования пространства. Можно уверенно сказать, что не только птицы, но и млекопитающие мегаполисов живут в трехмерном мире: крысы и мыши, населяющие обе столицы с высокой плотностью, освоили скрытые от глаз человека территории и пути перемещения за обшивкой подвесных потолков, на трубах водоснабжения, на чердаках, в вентиляционных и канализационных ходах, лифтовых шахтах и теплоизоляционных коробах. Домовые мыши особенно преуспели в освоении чердаков и верхних этажей зданий, проникая туда через различные ходы и отверстия, вплоть до водопроводных, а также в различной таре с продуктами и товарами. Гнезда крыс находили как внутри холодильников в мороженых мясных тушах, где они были сделаны из рассученных зубами зверьков пленок и сухожилий, так и в изоляции работающего парового котла. Гнезда мышей обнаруживали в мешках с мукой, утоптанной и уплотненной вокруг гнездовой камеры, в электрических распределительных щитах и напольных часах, старых холодильниках и радиоприемниках. Разнообразие материалов, из которых делаются гнезда, соответствует разнообразию мест их размещения: от мяса и муки до полиэтилена и изоляции. От зверей не отстают и птицы: гнезда городских серых ворон все чаще почти целиком состоят из пластиковых трубок и алюминиевой проволоки, синиц — из собачьей шерсти, серых мухоловок — из волос и бумажек.

Вторая черта, позволяющая этой группе животных сосуществовать с человеком, — всеядность. Приспособившись питаться отходами с нашего стола, они находят обильную пищу на свалках, на продуктовых складах, в квартирах, на балконах и в мусорокамерах. Нередки случаи хищничества: крысы и вороны могут нападать на больных или раненых животных — голубей, уток, воробьев, ловить насекомых, собирать моллюсков и других беспозвоночных. Крысы иногда прибегают к экзотическим способам добывания пищи — например, опуская хвост в бутылку с кефиром. Вороны успешно размачивают сухие корки в лужах, описано, как ворона подкладывала сушки на рельсы перед подходящим к остановке трамваем, а когда трамвай уходил, собирала и съедала куски.

Пластичная гибкая психика позволяет синантропным животным учитывать причинно-следственные связи явлений и те свойства городской среды обитания, которые они могут использовать с выгодой для себя. В их взаимоотношениях с окружающей обстановкой под влиянием городской среды происходят изменения, отличающие их даже от их сельских собратьев. Неоднородный состав особей, наличие групп с разным типом поведения, легко переходящих одна в другую, — залог успешного освоения города. Это касается и птиц, и млекопитающих. Условия диктуются самим городом: мест для нормальной жизни не так уж много, они со всех сторон ограничены агрессивной к животным средой, корм сконцентрирован в отдельных местах (помойки и т. п.), изменения ситуаций часты и неожиданны. В такой, как говорят психологи, “обогащенной” среде и суждено расти городским воронятам, мышатам, крысятам. Вынужденно плотные поселения, где детеныши и родители, самцы и самки общаются чаще и дольше, чем в природе, усиливают развивающий эффект: дети “хорошо учатся”, постоянно наблюдая и перенимая опыт старших. Последнее выражается в постоянном тщательном исследовании, изучении животными свойств множества рукотворных предметов, подражании более опытным особям, в игре как отработке приемов самостоятельной жизни. Домовые мыши-горожане, проникнув в новое помещение, иногда самыми необычными путями, например через канализацию, быстро и тщательно обследуют его во всем объеме, не прекращая обследования и после обнаружения пищи и убежищ. Они берут лапками и изучают мелкие незнакомые предметы, постоянно изыскивают возможные пути кратчайшего отступления. Вороны подолгу орудуют клювом, изучая незнакомые предметы: спичечные коробки, пластиковые банки, молочные пакеты, мячики от пинг-понга.

Молодые крысы, наблюдая за взрослыми, быстро обучались, например, нырять в один из московских прудов и охотиться на лягушек. Подражая крысе, удачно освободившейся из ловушки-верши, ее сородичи использовали прогрызенную вершу в качестве кормушки, поедая оставшуюся в ней приманку.

Маленькие крысята с удовольствием играют в догонялки, в чехарду, в разнообразные предметы, включая материнский хвост, туалетную бумагу, кусочки пищи; мышата крутятся в обрезках пластиковых бутылок, как белки в колесе.

Играют и взрослые животные, тренируя свои умственные и физические способности в свободное от добывания пищи время. Вороны специально раскачиваются на вибрирующих от ветра проводах, на пружинящих ветках плакучих ив в зоопарке, на отставших листах железа на крышах, бросают и ловят в воздухе предметы, скользят по гладким поверхностям.

Синантропные животные, вписавшиеся в созданную человеком обстановку, используют ее многообразие для развития своих психических и поведенческих способностей, строят в ней свой особый “социум”, развивающийся сопряженно с рукотворным миром человека.

В отличие от них животные-синурбанисты, только начинающие свой путь в город, не так тесно связаны с человеком, но у представителей этих двух групп можно найти много общих признаков. Условия, в которых они вынуждены жить, далеки от природных: для уток-крякв это покрытые радужной пленкой водоемы центра города, для черных воронов — здания и трубы тепловых электростанций и опоры линий электропередач, на которых они строят гнезда, для скворцов и грачей — свалки и помойки, на которых они все чаще зимуют, для стрижей — чердаки и углубления верхних этажей многоэтажных домов.

На разных стадиях синурбанизации находятся в Москве большие синицы и лазоревки, белые трясогузки и зеленушки, варакушки и соловьи, лысухи и камышницы, пустельги и сизые чайки. В Санкт-Петербурге характерно круглогодичное присутствие скворцов, зябликов, дроздов-рябинников, озерных чаек. У всех этих птиц в городе уменьшается негативная реакция на человека, они становятся доверчивей, часто попадаются на глаза. Весной, в период пролета, к таким городским птицам временно присоединяются дикие, следующие к местам гнездования. Прямо у подъезда можно тогда услышать песни зарянок, коноплянок, пеночек, некоторые из которых могут задержаться в городе и дать начало новой урбанизированной группировке.

Для устойчивого существования разнообразной фауны двух столиц прежде всего необходимо сохранение крупных природных массивов, водоемов, побережий, связанных речными долинами, придорожными посадками, живыми изгородями, предотвращение их рассечения проезжими дорогами и расчленения на отдельные мелкие фрагменты. Особое значение имеют прибрежные местообитания как пути расселения и сезонных миграций животных. Сохранение биологической проницаемости городской среды и разнообразия животного мира вписывает мегаполисы в биосферу, а значит, делает пригодными для поддержания жизни — уникального достояния нашей планеты.

| другие книги | содержание | вверх |