| другие книги | содержание |

Город и природа

ПЕРНАТЫЕ СОСЕДИ

К. Авилова

Все случилось мгновенно. На фоне березовых крон, где мирно перепархивали дрозды-рябинники, четко вырисовались широкие распахнутые крылья, длинный хвост, пепельно-полосатое брюхо…

“Внимание, тетеревятник!” Я обернулась к своим спутникам, стараясь показать им птицу. Но полюбоваться молниеносным броском хищника довелось только мне. Через миг лишь какие-то птички, трепеща крыльями, поднимались над верхушками берез в бледное небо. Не сразу узнали мы в них перепуганных дроздов, забравшихся на головокружительную высоту. Ястреб же как сквозь землю провалился. Охотился он не только из засады. Мы потом не раз встречали его во время патрулирования охотничьего участка и радовались: не так давно ястребов считали вредными и старались уничтожить, а теперь вот он, ястреб, живет в Москве! Да еще сумел вырастить птенцов в старом вороньем гнезде недалеко от оживленной аллеи в шумном парке на юго-западе столицы. Никому из отдыхающих там людей и в голову не приходило, что у них такой сосед. Ястреб охотился в парке за сороками, и вблизи гнезда мы нашли немало свидетельств его удачных охот. Так он избавлял мелких обитателей парка от назойливых разорителей гнезд.

Итак, ястребы стали вновь гнездиться в Москве. А соколы? Как-то весной в одном из вестибюлей биологического факультета МГУ на Ленинских горах появилось объявление: “Всем членам сектора “Фауна” дружины по охране природы запрещается выходить из дому без бинокля”. С этого апрельского дня студенты — члены дружины — начали поиски одной из самых замечательных птиц — сокола-сапсана, некогда гнездившегося в Москве на колокольнях, башнях, высотных домах.

Серое утро. Еще не скоро проедет по улицам городской транспорт, заспешат люди. А московские птицы изо всех сил стараются использовать короткие часы безлюдья: озабоченно расхаживают по газонам вороны и галки, чайки с хозяйским видом гуляют по набережным, сидят на парапетах, утки, оглашая воздух громким кряканьем, перелетают с прудов на Москву-реку. И соколов видели немало. Но, к сожалению, не сапсанов. Самой обычной хищной птицей Москвы оказалась пустельга. На некоторых каменных домах живет по нескольку пар этих рыжих острокрылых птиц. Городской ландшафт приглянулся
и самому быстрому соколу — чеглоку, занявшему, как и многие другие хищники, старое воронье гнездо.

Обойдя знакомый лесопарк, мы уже поворачивали к дому, когда из кустов донеслось звонкое стрекотание сороки. Приглядевшись, мы обнаружили, что ошиблись: “автором” голоса была не сорока, а сойка. Видно, появление человека заставило перейти на хорошо знакомый всем лесным жителям сорочий стрекот. Сойки — известные подражатели. Летом в одном из подмосковных заказников мы постоянно встречали сойку, которая точно повторяла крик хищных птиц — канюка и ястреба-тетеревятника. Есть сойки, имитирующие собачий лай, мяуканье и другие звуки. Собственный голос — хриплое короткое карканье — сойки чаще всего подают осенью, он тогда далеко слышен в настороженно замолкшем лесу.

Но самая интересная особенность сойки в другом. Осенью, когда поспевает урожай желудей и они, опадая, начинают звучно шлепать по не увядшим еще опавшим листьям, сойки собираются в дубравах. Выбирая самые урожайные деревья, они, наскоро насытившись, набирают желуди в подъязычный мешок — растяжимую складку под клювом — и уносят подальше, в глухое тенистое место, в ельник или сосняк. Там сойка некоторое время тихо прыгает по земле, посматривая по сторонам (не видит ли кто?), а затем быстро прячет свою ношу в мох, под корни, в лесную подстилку, в полости под пнями. Зимой, в бескормицу и мороз, по одной только ей знакомым приметам найдет сойка это место, раскопает снег и вытащит из тайника весь свой запас или часть его. Тайник может оказаться и соседским, но это сойку не смущает. Запасы из кладовых нередко воруют белки, которые часто кормятся тут же, в хвойном лесу. Если снег глубже 30 см, сойке трудно его раскапывать, и она голодает. Тогда ей приходится “обращаться за помощью” к белке. Зверек, добравшись до соечьего запаса, не всегда уничтожает его полностью, зато прокапывает глубокий подснежный тоннель в снегу. Этим беличьим тоннелем и пользуется сойка, добывая то, что осталось от запасов. Иногда она при этом скрывается в снегу с головой и, не видя возможной опасности, серьезно рискует. Но голод не тетка.

Запасы соек выгодны не только белкам и лесным мышам. Те и сами умеют прятать желуди в тайники. Самое удивительное в том, что, места, выбранные для кладовых сойкой, максимально соответствуют требованиям желудей к условиям прорастания — они тенистые и влажные, с достаточно рыхлой и питательной почвой. Если урожай желудей велик и часть запасов осталась несъеденной, а дуб может давать до четырех тонн желудей
с гектара леса, то оставшиеся в земле желуди прорастут в молодые дубки. Вот и получится, что сойки сами посадили новый лес, да еще в самом подходящем месте. И не только посадили, а расселили дубы по окрестным лесам.

Дуб — главное дерево в нашей средней полосе и к югу от нее. Лесоводы называют его основной лесообразующей породой. В дубравах самые высокие урожаи плодов и семян, самая богатая флора и фауна. Если лес не рубить и не сажать, а оставить его расти по естественным законам, то каков бы он ни был, рано или поздно его должна сменить дубрава. А в этой смене очень важно вовремя позаботиться о семенах, ведь желуди тяжелы и сами далеко от дубов не падают. Вот тут-то и вступает в действие природный механизм восстановления дубрав, в основе которого — теснейшая взаимная связь растения и потребителей его плодов. Главным агентом в этом сложном процессе в данном случае выступает сойка. Широкое и равномерное распределение ею желудей по большой территории — яркий пример роли животных в восстановлении и поддержании среды их обитания. Это пример тех экологических связей, которые так важны для поддержания природного равновесия. Мы знаем об этом еще далеко не все и тем не менее сплошь и рядом позволяем себе грубо вмешиваться, обрывая такие нужные, но не заметные простым глазом нити. Вспомните об этом, встретив сойку в зимнем лесу.

В последние годы просторы Москвы осваивают самые крупные представители вороньего семейства — вороны. Недалеко от Воробьевых гор встретился утром одинокий журавль. Что он делал в городе? Поведение его говорило о том, что это семейная птица. Журавли, конечно, не загнездились в Москве, но такая встреча — всегда приятный сюрприз для орнитологов!

Полной неожиданностью поначалу было гнездование в Битцевском лесном массиве Москвы белоспинного дятла. Эта птица долгое время была редкой не только в Москве, но и в Московской области.

А как важны для городских вольных птиц малые московские речки — Сетунь, Раменка, Очаковка, Битца и многие другие. Незаметные и вроде бы ненужные, они создают своеобразные коридоры, по которым дикая природа проникает в сердце города, радуя глаз и слух горожанина.

Многие биоценозы города создаются заново, буквально на пустом месте. На выровненной бульдозером площадке был заложен дендрарий Ботанического сада Московского университета. Через 20 лет здесь образовалось, хотя и рукотворное, но устойчивое растительное сообщество, близкое к настоящему лесу. Огромное разнообразие растений обеспечило богатый мир насекомых, а вслед за ними здесь стали гнездиться около трех десятков видов птиц, в том числе редкие для Москвы, — дубонос, иволга, чечевица. Отмечен здесь и почти полный набор видов грызунов Московской области, вплоть до мыши-малютки. При этом за все время существования дендрария не было ни одной сколько-нибудь опасной для растений вспышки численности вредителей, хотя химическая защита в дендрарии не применялась.

В Москве есть своеобразные укрытия — ремизы для птиц. В основном это кустарники. Мелкие птицы получают здесь возможность беспрепятственно размножаться. Такие места становятся очагами расселения птиц в городе. Ремизы очень нужны во всех больших парках. В свое время они были предусмотрены планами паркового строительства, было принято даже специальное решение Моссовета. Однако до сих пор
в парках такие участки складываются стихийно, а не создаются сознательно.

Москва в современных границах получила поля и луга, долины речек и даже болота. И все это вместе с птицами и другими животными, свойственными каждому биотопу. В Москве сейчас отмечено, вместе с зимующими и залетными, 177 видов птиц. Это большое хозяйство, требующее научного подхода к управлению им.

| другие книги | содержание | вверх |