“Цель проведения съезда — мобилизация усилий в сфере охраны
окружающей среды и рационального природопользования,
консолидация российской экологической общественности”

Из информационных сообщений МПР
www.mnr.gov.ru
www.rosecoforum.ru

Третий Всероссийский Съезд по охране природы - итог трех лет разгрома государственного управления охраной природы и деэкологизации экономики и законодательства России

Москва, 17 ноября 2003 г.

Материалы пресс-конференции
лидеров негосударственных природоохранных организаций

Участники пресс-конференции:

Иван Блоков — директор по кампаниям Гринпис России,

Святослав Забелин — сопредседатель Международного Социально-экологического союза”,

Алексей Зименко — генеральный директор Центра охраны дикой природы,

Игорь Честин — директор WWF России,

Евгений Шварц — директор по охране природы WWF России,

Алексей Яблоков — президент Центра экологической политики России.

С. Забелин.

Дорогие коллеги! Завтра открывается Всероссийский съезд по охране природы. И мы должны были бы радоваться, что нам предоставляется еще одна возможность для диалога с нашими коллегами из государственного сектора. Но на самом деле никакой радости мы не испытываем. Этот съезд фактически является очередной имитацией диалога, попыткой выдать желаемое за действительное, отчитаться перед народом или вышестоящими в том, чего не делалось.

Два года назад месяцем раньше проходил Гражданский форум, на котором общественные организации предложили новый формат взаимодействия с властью и бизнесом и пытались, хоть и не очень успешно, ввести в обиход слова “диалог” и “переговорная площадка”. Министерство природных ресурсов в ответ создало кучу общественных советов при министре, 5 советов, в которые входят все сидящие за этим столом. Но эти общественные советы также остаются имитацией. Недавно у нас было заседание, которое стало фактически монологом министра, заверявшего нас в своей дружбе. На деле все обстоит почти с точностью наоборот. Вот иллюстрация. Сегодня тоже будет заседание общественного совета, на котором должен будет обсуждаться вопрос о развитии общественного экологического контроля, право на который записано в Законе об охране окружающей среды. Буквально три дня назад мне сообщили из Томска, где были традиционно хорошие отношение между органами охраны окружающей среды и общественными организациями, что сверху пришла бумага, рекомендующая приостановить взаимодействие в рамках общественного экологического контроля. На публику говорится одно, делается же совершенно противоположное.

То же самое происходит и с общественными экологическими экспертизами, и с участием общественности в проведении государственных экологических экспертиз. Нам говорят, что сведения о проведении экспертиз будут сообщаться заранее, что все это вывешено на сайте. На сайте же ничего не обнаруживается. А вся практика показывает, что только при очень большом старании можно приобщиться к этому процессу. Таким образом, можно констатировать, что сегодня во власти у нас нет партнера, занимающегося нашей проблематикой: охраной природы, защитой окружающей среды, экологией. Есть орган, который постоянно нас обманывает.

И. Честин.

Действительно мы решили, что необходимо провести пресс-конференцию накануне съезда, потому что в ходе съезда, я думаю, будет звучать много победных реляций. Мы сразу хотели бы заявить о том, что такой точки зрения не разделяем. Мы между собой называем МПР “министерством паблик рилэйшнз”, потому что ничего другого оно не делает…

Казалось бы в три раза у нас увеличилось финансирование из федерального бюджета по подразделу “охрана окружающей природной среды” по сравнению с 1999 годом. При этом вдвое снизилось число инспекторов, в 5 раз сократилось количество экологических проверок, в два раза — количество проводимых государственных экспертиз. Впервые с 1991 года в 2001 году начали расти выбросы вредных веществ в атмосферу, которые на сегодняшний момент выросли примерно на 20%. Таким образом, получается, что мы как налогоплательщики платим в три раза больше, чтобы иметь в три-четыре раза худшие результаты.

Помимо непосредственного изменения в составе правительства, была предпринята атака, и надо сказать довольно успешная, на законодательное обеспечение охраны окружающей среды. Принятый в 2002 году закон об охране окружающей среды отменивший закон 1991 года, оказался фактически недееспособным, потому что являлся отсылочным: около 40 раз в законе отмечается, что то или иное действие производится в соответствии с действующим законодательством. Поскольку такого законодательства нет, это означает, что большая часть статей закона не работает и не может быть выполнена. Не менее серьезная атака была предпринята и на экономические механизмы охраны окружающей среды. В первую очередь на систему экологических платежей. Решением Верховного суда было отменено действовавшее постановление правительства, которое эту систему платежей закрепляло. И только в этом году было принято новое постановление правительства в пользу этих платежей.

Говорить о том, что состояние охраны окружающей среды стало ухудшаться из-за экономического роста, нет никаких оснований. Наибольшая скорость экономического роста отмечалась в нашей стране в 1999–2000 годах. Инвестиции в основной капитал прирастали на уровне 10% в год. С тех пор показатели экономического роста с каждым годом становятся все меньше и меньше, что, кстати, совпало с разрушением Госкомэкологии. Прошлый год мы закончили по валовому внутреннему продукту с приростом в 4,6%.

В международной деятельности, в которой проблемы охраны окружающей среды находятся в центре внимания мирового сообщества, у нас тоже произошел полный провал. Я уже не говорю о Киотском протоколе. Россия является единственной из европейских стран, которая не подписала соглашение о стратегической оценке воздействий на окружающую среду. В конвенции о защите Балтийского моря Россия также оказалась единственной страной региона, отказавшейся рассматривать Балтийское море в качестве особо чувствительной морской акватории, заблокировав тем самым действия остальных стран. Мы становимся изгоем в международном процессе и это безусловно будет иметь экономические последствия и в нашей стране.

И. Блоков.

Когда Министерство природных ресурсов посылало общественным организациям приглашения на съезд, оно просило до 25 октября сообщить данные о представителях организаций, которые хотели бы приехать на съезд. Беда только в том, что приглашение они разослали 31 октября. Еще я хотел бы обратить ваше внимание на небольшую выставку фотографий села Муслюмово, пострадавшего от радиоактивного загрязнения. Ее предложил Гринпис как одну из выставок на съезде, ведь вполне естественно показать, какие страшные проблемы существуют у нас в стране. Но она была просто выкинута оттуда.

Первое постановление по экологическим платежам было принято в 1993 году, а второе — в 2003. Из последнего постановления было выкинуто 50 вредных веществ и не было добавлено ни одно новое вещество, за которое надо платить. А сама плата за оставшиеся вещества в долларовом эквиваленте не выше, и даже чуть ниже, чем в 1993 году. Как вы думаете, будет ли это приводить к серьезному эффекту? Несмотря на это, в том числе и при поддержке РСПП идет серьезная борьба против коэффициента 2 за плату за сбросы-выбросы в северных регионах страны.

У вас на руках справка о предприятии, являющегося одним из спонсоров открывающегося завтра съезда. Речь идет о “Норильском никеле”. У нас есть большие сомнения, что подобные организации могут сидеть в президиуме съезда по охране природы.

Официальная позиция властей сейчас такова: если предприятие строится без предписаний экологической экспертизы, то власти могут наложить запрет на строительство. Если это предписание не исполнено, то власти не могут принять никаких мер. А если уж объект построен до конца, то не существует никаких легальных мер, чтобы прекратить его деятельность. Например, в Ленинградской области существует незаконно построенное предприятие “Экомет-С”, работающее на территории Ленинградской атомной станции. Оно не прошло государственную экологическую экспертизу и не могло ее пройти, но власти не хотят его останавливать. Многие из вас слышали и о строительстве Юмагузинского водохранилища в Башкортостане. Правая рука — Департамент госконтроля министерства дает предписание о прекращении расчистки ложа водохранилища, а левая — водный департамент — продолжает финансировать строительство из федерального бюджета.

Изменения в Лесном кодексе, рассматриваемые в Думе, предполагают приватизацию лесов на совершенно бесконкурсной основе. Можно представить себе, что произойдет, например, в Одинцовском районе, для которого такое изменение в законодательство сейчас и вносится.

Наконец о деятельности правительства. Известно, что оно регулярно выпускает решения, которые не прошли экологическую экспертизу или нарушают решения об этой экспертизе. Вот два очень показательных примера. Один — изъятие части территории Сочинского национального парка и передача ее в охотничий заказник, другой — решение о квотах на аукционный вывоз рыбы. Квота о вывозе трески в Баренцевом море, которая была реализована с аукциона, почти в полтора раза превышала то, что разрешила государственная экологическая экспертиза на весь вывоз рыбы в Баренцевом море.

О международном законодательстве. Если бы Россия ратифицировала Киотский протокол, она бы получила много, но в худшем варианте ничего бы не потеряла. Россия вышла из рабочей по группы по особо чувствительным морским зонам. Как вы думаете, к чему это приведет? Все европейские порты, кроме российских, будут закрыты для грязных и “плохих” судов, а значит все, что идет из Прибалтики, например, окажется в Калининграде или в Петербурге. И все потому, что Россия не хочет участвовать в соглашении, которое ничем не грозит судам, ходящим под российским флагом, потому что они соответствуют предъявляемым требованиям. К сожалению, мы не очень-то надеемся, что до тех пор, пока не изменится система государственного управления России, что-то может измениться к лучшему.

А. Зименко.

Я хотел бы поговорить о системе заповедников и национальных парков России, которая является уникальной в мировом природоохранном пространстве, и более того, представляет собой культурное, экологическое и научное наследие нашего отечества.

Для отечественного заповедного дела министр Артюхов уже стал исторической личностью. Поскольку деятельность подчиненного ему Министерства природных ресурсов безусловно “украсит” самые темные и неприглядные страницы истории заповедного дела. Для начала министр Артюхов провел глубокую реорганизацию вверенного ему министерства, настолько глубокую, что фактически разрушил систему государственного управления особо охраняемыми природными территориями. Достаточно сказать, что в течение полутора лет министерство не было способно назначить ни одного нового директора заповедника или национального парка, что приводило на местах к локальным социальным кризисам. Был период, когда системой наших охраняемых территорий, общая площадь которых сопоставима с размерами крупной европейской страны, управлял отдел в составе 4-5 человек. Можно представить себе, насколько эффективна была их работа, при всем искреннем желании делать полезное дело.

Эти примеры можно было бы рассматривать как бюрократические курьезы, но, к сожалению, они оказались симптоматичными. Свидетельством того служит следующее историческое “достижение” МПР, которое, пожалуй, можно отнести к разряду рекордов. За последние три с лишним года не было создано ни одной новой охраняемой территории. Такого за 50 последних лет не было ни разу. Причем речь идет о территориях, которые предписано создать постановлением правительства, вышедшим в марте 2001 года. Это территории, в значительной степени уже согласованные с региональными властями, по которым проведены проектные работы и т. д. Бездеятельности министерства сопутствует фактическая потеря наработок предыдущих лет, итогов труда многих исследователей и управленцев. Такая затяжка приведет к тому, что, скорее всего, часть из этих территорий потеряет свое природоохранное значение, деградирует или будет освоена.

В этом году в отсутствии четкой позиции министерства появился чрезвычайно опасный законопроект об особо охраняемых территориях. Он создан усилиями нескольких ведомств под руководством Комиссии по разграничению полномочий между федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления. Комиссию возглавляет господин Д. Козак. В соответствии с этим законопроектом, должна быть ликвидирована чуть ли не вся, складывавшаяся десятилетиями, система российских охраняемых территорий. Этот законопроект предусматривает существование фактически только охраняемых территорий федерального уровня. Почти все 15000 региональных заказников, природных парков и других типов охраняемых территорий станут в соответствии с этим законом нелегитимными. Таким образом, ликвидируется один из основополагающих принципов формирования системы охраняемых территорий — многоуровневость (федеральный, региональный и местный уровни). Это напрямую нарушает конституционные права субъектов Федерации, принцип разграничения полномочий и т.д.

Следующий тревожный пример — сокращение площади Сочинского национального парка, когда в сентябре этого года постановление Правительства у парка было изъято более 33000 га и передано в управление Сочинскому природному заказнику, находящемуся в подчинении Департамента охоты Министерства сельского хозяйства. Таким образом, статус изъятой территории был существенно понижен.

Сегодня уже упоминали о Юмагузинском водохранилище. И, к сожалению, перечисление подобных примеров можно было бы продолжить. Но даже такой краткий перечень фактов свидетельствует о том, что политика министерства в области сохранения биоразнообразия для России просто убийственна, ведь охраняемые территории играют одну из главных, ключевых ролей в системе природоохранных мероприятий.

А. Яблоков.

Моя задача облегчена тем, что мои друзья и коллеги обрисовали тот фон, на котором открывается завтрашний съезд. Он открывается в соответствии с постановлением правительства от 22 июля 2003 г., в котором написано “принять предложение МПР о проведении в Москве… и т.д.; утвердить министра природных ресурсов председателем организационного комитета, поручить утвердить ему состав организационного комитета, принять к сведению, что финансирование мероприятий осуществляется за счет средств внебюджетных источников”. Каждая из этих позиций очень интересна. В оргкомитете находятся представители пяти крупнейших добывающих компаний, таких как “Норильский никель”, “Лукойл” и др.

Мы говорили министру Артюхову и его заместителям неоднократно, что хотим провести съезд, но не в эти сроки. Нужно было проводить съезд раньше, по планам предыдущего съезда в Саратове, то есть в прошлом году. Прошлый год был полный разор, мы только-только оправились. В этом году у нас было много крупных мероприятий. Только что, в октябре-ноябре, прошел Социальный форум экологических организаций в рамках Всемирного конгресса по климату, буквально две недели назад огромное количество экологов встречалось на отчетной конференции международного Социально-экологического союза, прошла очень большая конференция “Зеленое движение и гражданское общество”, в которой участвовало около 200 организаций. Мы уже выдохлись, мы обсудили все вопросы, которые хотели. Мы выяснили ситуацию с министерством, нам понятно, что надо делать. Для чего собирается съезд? Чтобы определить приоритеты, чтобы сконцентрировать силы. Мы все это уже сделали. В прошлом году была проведена очень большая конференция по экологической безопасности. Вроде бы нет такой необходимости проводить съезд, тем не менее правительство принимает решение о его проведении.

В каком формате пройдет съезд, чтобы совсем уже было ясно для чего он проводится. Одно единственное пленарное заседание съезда состоится в Кремлевском дворце, будет оно длиться два с половиной часа после обеда, а после него два часа — концерт. На пленарном заседании предполагается выступление министра Артюхова, выступление господина Селезнева, выступление господина Миронова. Думаю, что будет президент, подстроено под его расписание и вроде бы ждут его выступления вначале. Вот и все. Два с половиной часа будут заняты этими выступлениями, никакой дискуссии.

Предполагается, что дискуссии будут на секционных заседаниях, но они готовятся под жестким прессом МПР, при минимальном присутствии общественных организаций. Мы говорили Артюхову, что если уж вы готовите такой съезд, дайте возможность общественным организациям туда приехать, у вас там “денежные мешки” сидят в оргкомитете для чего-то! Министр публично сказал: “Да, конечно, человек 400 мы оплатим, поможем общественным организациям участвовать в съезде”. На самом деле ничего этого сделано не было. Если будет около 50, максимум 100 представителей общественных организаций из 1500 делегатов съезда, наш голос там не будет услышан вообще. И это запланировано.

А вообще в Кремлевском дворце будет 4500 человек. Кто эти люди? Мы этого не знаем. Можете себе представить, как будет идти голосование по резолюциям. Все, что будет предложено с трибуны съезда, все будет проголосовано. Поэтому мы приняли два обращения накануне съезда, видя все эти обстоятельства, видя как нами хотят прикрыться, хотят нас использовать. Съезд проводится вовсе не для решения экологических проблем, а для каких-то собственных целей министерства, может быть, чтобы покрасоваться перед президентом, мол, видите какая у нас общественная поддержка. Ведь постоянно ставится вопрос, что надо ликвидировать министерство, надо изменить министерство, а тут ответный ход Артюхова: вот я какой хороший, все меня поддерживают, чего ж меня менять!

Мы приняли два обращения к съезду: одно обращение от 112 организаций-участников конференции “Зеленое движение и гражданское общество” и буквально сегодня с некоторыми коррективами принято обращение крупнейших экологических общественных организаций, в том числе и присутствующих здесь, где мы говорим: “Главным требованием экологической общественности является воссоздание в структуре исполнительной власти самостоятельного федерального органа по охране природы”. Какие бы резолюции съезд ни принимал, это остается нашим главным требованием.

Кроме того, мы перечисляем еще несколько принципиальных позиций: усиление экологического контроля и мониторинга, создание при президенте совета по экологии и устойчивому развитию, восстановление курса экологии в средней школе и ряд других. (Ведь и это произошло: вместе с ликвидацией Госкомэкологии перестал быть обязательным курс экологии в средней школе, происходит деэкологизация образования, а не только государственного управления, законодательства!) Мы требуем возобновления развития сети особо охраняемых природных территорий, ратификации Киотского протокола, присоединения к Орхусской конвенции, запрета на продление сроков эксплуатации АЭС, выработавших свой проектный ресурс, запрета ввоза на территорию России радиоактивных материалов, обязательной маркировки всех генномодифицированных продуктов, запрета проектирования и строительства без положительного решения населения, принятого на региональных референдумах, крупных объектов федерального значения и т.д.

Свое отношение к съезду мы сформируем в зависимости от того, насколько эти требования будут отражены в резолюции. У нас есть подозрение, что ничего этого или же большинства этих требований в резолюции не будет. В том проекте резолюции, который мы сейчас получили как члены оргкомитета, и который будет роздан делегатам съезда, нашего главного предложения о восстановлении независимого органа охраны природы нет.

Так что у нас отношение к съезду очень критическое.

Помогите нам показать, что мы со всем этим не согласны, мы очень нуждаемся в вашей помощи, в вашей активной позиции, чтобы донести наше мнение до населения. Вы знаете, что интерес к экологии растет, уже зарегистрировано пять политических партий экологической направленности, и это неслучайно. Опросы показывают, что если бы было свободное голосование, то чуть ли не 15% проголосовало бы за “зеленых”. Но этот интерес используется не для решения экологических проблем.

Ответы на вопросы

Гринпис России. Не связано ли проведение съезда в эти сроки с выборами в Государственную Думу?

А. Яблоков. Я не думаю, что съезд напрямую связан с выборами в Государственную Думу, потому что Артюхов не идет ни по каким спискам, я думаю что это акция Артюхова для президента.

“Российская охотничья газета”. Несмотря на ваше критическое отношение к съезду, тем не менее, вы будете в нем участвовать?

А. Яблоков. Мы будем участвовать в работе всех секций. Ну, посмотрите, собирается секция “Экологическая безопасность”, “Экология и здоровье населения”, “Особо охраняемые природные территории” и т.д. Ну почему бы об этом не поговорить? Мы будем пытаться принять на этих секциях резолюции, что не факт, ибо чувствуем, что будет сопротивление. На секциях любая группа специалистов будет принимать нормальную резолюцию, а вот будем ли мы и в какой форме участвовать в заключительном заседании, это неясно. Это будет зависеть от того, что произойдет завтра и послезавтра.

Радио “Свобода”. Скажите, пожалуйста, если основные неправительственные экологические организации оказались за бортом этого съезда, то кто сидит в зале?

А. Яблоков. Это наш вопрос, о котором я говорил. Сначала было заявлено, что будет 1200 делегатов. В отличие от прошлых съездов, когда на местах проходили региональные конференции по охране природы… Сейчас было все забюрократизировано. В Москве, предположим, 15 человек из общественных организаций вошло в состав участников. В каких-то регионах, да, тоже какие-то люди вошли в состав. Но в половине регионов все это было сделано келейно под флагом производственных мероприятий региональных органов Министерства природных ресурсов, никакого глубокого анализа состояния дел с охраной природы сделано не было. Поэтому сначала делегатов было 1200, потом их количество каким-то образом увеличилось до 1500. Но я повторяю, в зале-то будет 4500 человек, мы в удивлении: кто эти люди? Можно подумать, что там будет переодетый в гражданскую форму кремлевский полк.

Радио “Свобода”. Все четыре с половиной тысячи имеют право голоса?

Право голоса имеют полторы тысячи делегатов, им будут даны мандаты, остальные будут участниками.

Журнал “Посев”. Алексей Владимирович, некоторое время назад в зеленых рассылках появилось, если не ошибаюсь, ваше письмо, извещавшее о том, что удалось договориться о том, что каждую секцию будет возглавлять с одной стороны чиновник, а с другой — представитель общественной организации. Это действительно подтверждается?

А. Яблоков. Сначала мы радовались, что так именно и будет. Но в окончательном варианте каждая секция возглавляется четырьмя или пятью людьми, в том числе в каждой секции есть обязательно “погоняло” Министерства природных ресурсов, чего мы не хотели, мы хотели, чтобы они помогли организовать секции. Если наш голос окажется одним из пяти, представляете себе, как он будет заглушен. Хотя в руководстве, по крайней мере, шести секций есть наши сопредседатели.

Журнал “Охрана дикой природы”. Как вы относитесь к тому, что “Норильский никель” оказывает ощутимую финансовую поддержку заповедникам в своем регионе, и люди, которые там непосредственно работают, несмотря на плохое положение с отходами и загрязнением среды, все-таки чувствуют помощь от этого комбината?

А. Яблоков. Мы мечтаем о том, чтобы российский бизнес повернулся к охране природы, мы мечтаем об этом! Чтобы благотворительные деньги поступали, чтобы и общественные организации, и планы по охране природы получали нашу подпитку, а не зарубежную! Это же стыдно, в 1993-1995 году половина бюджета наших заповедников финансировалась благотворительными организациями из-за рубежа. Но эти деньги должны быть ничем не обусловлены, они должны быть “чистыми” в том смысле, что если “Норильский никель” дает эти денежки и говорит, а вы за это сделайте то-то и то-то, тогда это не совсем правильно. Есть примеры, когда “Сибирский алюминий”, некоторые банки давали небольшие деньги действительно на проведение мероприятий по охране природы и на решение конкретных экологических проблем. Но в основном это всегда деньги, связанные с чем-то.

Е. Шварц. Это очень хорошо, что российский бизнес, и в том числе “Норильский никель”, вспомнил о существовании заповедников и поддерживает их. Но комментарий заключается в следующем. Дочерняя компания “Норильского никеля” — Кольская горно-металлургическая компания — была инициатором того иска, на основании которого в течение полутора лет “Норильский никель”, также как и другой крупный российский бизнес, не платил за загрязнение. В прошедшие четверг и пятницу на деньги “Норильского никеля” была проведена специальная конференция “Экологические проекты российских корпораций”, один из докладов на которой был специально посвящен тому, как можно использовать сэкономленные на неуплате за загрязнение окружающей среды деньги. Из них безусловно можно выделить $50 000 на проведение природоохранного съезда и кое-что еще оставить на Путоранский заповедник. Если бы “Норильский никель” честно платил за загрязнение среды, то на эти деньги можно было бы обеспечить из государственного бюджета достойное содержание практически всех заповедников.

Агентство “Информнаука”. Как вы считаете, при современном развитии технологий, можно ли экологизировать предприятия, подобные “Норильскому никелю”, или же речь идет только о том, чтобы заставить их платить?

И. Блоков. Практически все современные предприятия могут стать или экологически приемлемыми или, по крайней мере, значительно менее вредными, чем сейчас. Сегодня выбросы “Норильского никеля” доходят до Норвегии, конечно, это может быть изменено. Сами платежи и по нашему мнению, и что удивительно, по мнению Минэкономразвития, предназначены не для того, чтобы отобрать деньги у предприятия и напитать ими бюджет, а для того, чтобы у предприятия был реальный стимул сокращать сбросы-выбросы и производство отходов. Это очень логично. И даже тот пункт законодательства, который позволяет оставлять часть денег на предприятиях для проведения соответствующих мероприятий является очень разумным. Другое дело, что далеко не всегда эти деньги используются по назначению. Например, на строительство развлекательного центра, на модернизацию производства, которая совершенно не сокращала выбросы в окружающую среду, поскольку исключительно повышала производительность предприятия. Такие вещи должны быть исключены и должны явно действовать стимулирующе. Мы делали детальную оценку платежеспособности предприятий по 56 субъектам федерации. Так вот, не более 40 предприятий реально могут пострадать от применения платежей в полном объеме, а все остальные реально могут платить. Если такой монстр как байкальский ЦБК платит столько же, сколько шесть молокозаводов, или иначе, в 2000-3000 раз меньше, чем должен по расчетам, это конечно недопустимо. Это то, к чему призывает “Норильский никель”. Кстати можно понять, почему они финансируют съезд. После того, как они посидят за одним столом с Департаментом госэкоконтроля, руководителю департамента очень сложно будет подписать предписание о приостановке деятельности предприятия.

Агентство “Информнаука”. А можно ли сравнить “Норильский никель” с аналогичными зарубежными компаниями по воздействию на окружающую среду?

И. Блоков. По объему и концентрации производства аналогичных компаний в мире не существует. Предприятия города Норильска выбрасывают в атмосферу твердых отходов ориентировочно 1 тонну на жителя города. За рубежом таких выбросов нигде не существует.

И. Честин. Надо сказать, что “Норильский никель” является крупнейшим загрязнителем не только в российской, но и в мировой Арктике.

Р. Мнацаканян. Можно маленькую справочку? В конце 90-х годов Польша считалась страной, выбрасывающей больше всего сернистого газа в Восточной Европе и вообще в Европе. Так вот по данным 1990 г. один Норильск выбрасывал газа больше, чем вся Польша.

Не слышен вопрос. Смысл его в том, что “Норильский никель” говорил, что его производство станет чище, так ли это на самом деле?

Е. Шварц. Я долгое время надеялся, что “Норильский никель” будет реализовывать не пиар, а что-то менять в технологиях. Однако последние два-три месяца мы видим огромные пиар-выступления. Это финансирование “Независимой северной экологической природоохранной инициативы”, главная задача которой в том, чтобы не было повышающего коэффициента. Это резко агрессивная пиар-кампания против Киотского протокола, которая была в сентябре этого года. Это активное лоббирование уменьшения платежей в истории с загрязнением среды. На мой взгляд, “Норильский никель” выступает против Киотского протокола по одной-единственной причине: это предусматривает инвентаризацию выбросов предприятий. Без инвентаризации выбросов хотя бы СО₂ невозможно нести национальную ответственность. Мне кажется, что это прекрасная иллюстрация истинных намерений компании. При этом господин заместитель директора “Норильского никеля” Сергей Алексеев говорит, что Россия настолько чистая страна, у нас столько нетронутых территорий, что нам за это нужно платить. Это, к сожалению, говорит об уровне его представлений о мировом сообществе, поскольку дело в том, что если мы проинвентаризируем баланс между нашими девственными территориями и нашими выбросами в результате низкой энергоэффективности и высокой ресурсоемкости нашей экономики, то есть шансы, если такое соглашение будет подписано, что мы должны будем платить Канаде и Бразилии. Кроме того, фактически то, что реально делает “Норильский никель” является блокировкой того, чтобы Россия получала платежи за экосистемную услугу. Потому что единственный нормальный международный процесс и достаточно сложная политическая идея о получении платежей и учете рыночной стоимости экосистемных услуг, в которые мы можем встроиться — это продолжение Киотского протокола. Если Россия заблокирует Киотский протокол, у нас больше нет такого рамочного политического механизма, куда бы это можно было встроить. И наши переговоры с руководством министерств Германии и Англии говорят, что они готовы на это идти, но при условии, если будет хоть какой-то сдвиг по Киото.

И. Честин. Здесь можно еще добавить, что сейчас со стороны бизнеса наблюдается скорее откат от экологических представлений. Более года назад Всемирный фонд дикой природы проводил круглый стол с Союзом российских нефте- и газопромышленников по Киотскому протоколу. И надо сказать, что результатом круглого стола была поддержка Союзом нефте- и газопромышленников России скорейшей ратификации Киотского протокола. Основываясь на этом, Российский Союз промышленников и предпринимателей в марте этого года также публично положительно высказался за ратификацию. Но дальше, как мы видим, отдельные представители крупного бизнеса по уже называвшимся причинам фактически заблокировали позицию Российского Союза промышленников и предпринимателей. Мы видим скорее деэкологизацию бизнеса, который изначально во многом был на нашей стороне. Достаточно посмотреть на проект административной реформы и структуры новой политики, подготовленный РСПП и опубликованный в апреле в журнале “Итоги”. Там нет министерства природных ресурсов, зато есть государственный надзор в области охраны окружающей среды.

Радио “Свобода”. Если мы вернемся к разговору о 3 Всероссийском съезде, то получается, что один из самых крупных загрязнителей окружающей среды “Норильский никель” фактически финансирует этот съезд. Можно ли при этом говорить, что “тот, кто платит, тот заказывает музыку”?

И. Честин. Он не единственный, как уже говорил Алексей Владимирович, там порядка пяти крупных компаний, включая “Лукойл”, “Сибирский алюминий”. Контроля за содержанием съезда ни у “Норильского никеля”, ни у кого другого толком нет. Другое дело: то, что представители бизнеса, которые спонсируют этот съезд, входят и в редакционную комиссию по резолюции, и в президиум на заседании в Кремле, безусловно, позволит им не допустить принятия решений, которые, скажем, хотели бы принять мы.

А. Яблоков. Я перечислю компании. “РАО ЕЭС”, “АЛРОСА”, “СИБУР”, “РУСАЛ”… Мы боимся, что проиграем просто потому, что их будет больше.

Е. Шварц. Я чуть-чуть прокомментирую. Я бы не хотел сказать, что весь бизнес стал хуже. Тот бизнес, который работает в более или менее понятных предсказуемых условиях, он наоборот начинает строить долгосрочные стратегии развития. Ровно неделю назад в этом же помещении мы представляли рейтинги экологической ответственности 30 крупнейших российских лесопромышленных компаний. И там на самом деле ситуация гораздо лучше, кроме байкальского ЦБК, который все тянет вниз. В целом картина достаточно оптимистическая. Мы видим: а) в условиях непредсказуемости действий государственной власти и отсутствия прозрачности использования природных ресурсов крупные загрязнители или крупные нефтяные компании начинают отказываться от долгосрочных проектов, обещаний и обязательств, требующих долгосрочных стратегий развития. То, что с моральной точки зрения кажется не очень корректным или приемлемым и о чем мы сегодня почти не говорили. Тот, кто является главным “остановщиком” платежей за загрязнение и главным лоббистом против всех международных соглашений в области охраны окружающей среды, сидит в президиуме съезда, а при этом никто из тех компаний, которые действительно не для пиара, а на уровне каждодневного менеджмента много сделали для строительства экологической социальной ответственности этих компаний, а мы знаем, что такие компании есть и их становится все больше — их нет. Им не нужно платить за хорошую репутацию, они ее и так имеют.

А. Яблоков. Я хочу закончить список: “Лукойл”, “Роснефть”. “Сургутнефтегаз”, “Новотек”, Магнитогорский металлургический комбинат, НГК “ИТЕРА”, Газпром, “ФосАгроАГ”. 13 представителей крупных компаний из 51 члена оргкомитета.

С. Забелин. Я бы немножко продолжил эту тему, потому что мне кажется, что действительно началась, или продолжилась, перешла в новую стадию атака наименее эффективных компаний в целом. С моей точки зрения ситуация с “Юкосом” об этом говорит. Он действительно начал двигаться в более понятную сторону. И очень интересна реакция власти. После 10 декабря прошлого года я как член Комиссии по правам человека был на встрече с президентом, удалось передать ему документ, то, о чем мы собственно сегодня говорим. По итогам этой встречи было дано поручение рассмотреть вопрос о разделении функций и выделении их в отдельное ведомство. 4 июня в день охраны окружающей среды президент на ту же тему встречался с Президиумом Госсовета, т.е. с губернаторами. И они опять поднимали этот же самый вопрос. Я помню речь президента, упоминалась необходимость такого разделения. Однако по итогам вышло совершенно беззубое поручение, в котором ничего толком не было сказано и никому толком ничего не было поручено. Хотя уровень был куда более серьезный, собирались ведущие представители регионов, которые высказывали обеспокоенность всего губернаторского сообщества. Скажем так, отстающие в сфере экологизации предприятия, очевидно, начали лоббистскую атаку и на власть, и на нас.

Радио “Немецкая волна”. Сколько из 1500 тысяч делегатов с правом голоса представителей независимых экологических организаций?

А. Яблоков. Мы не знаем, от нас скрывают точные данные по делегатам. Наши прикидочные расчеты — около 100 представителей от общественных организаций из 1500 делегатов съезда.

Ведущая. А присутствующие — делегаты съезда?

Шум в зале.

“Российская охотничья газета”. Вы не думаете, что своим присутствием только поднимаете значимость, если угодно, авторитет съезда? Он может сказать: “Да, у нас существуют разногласия с общественными организациями. Но мы работаем, а общественные организации и существуют для того, чтобы нас критиковать”.

И. Честин. Мы действительно думали на предмет нашего участия в этом мероприятии. Результатом этого обдумывания явилось следующее: если мы не будем в нем участвовать, то весь этот комплекс, который все организовывал… Не нужно забывать, что те промышленные предприятия, которые находятся в оргкомитете в том числе владеют и многими средствами массовой информации. Съезд все равно будет представлен как некая победа природоохранного движения. Поэтому мы решили, несмотря на все несогласие с ходом его подготовки и с позицией Министерства природных ресурсов, принять в нем участие. Более того, как уже говорил Алексей Владимирович, в шести секциях мы входим в их руководство. И если даже это участие не позволит нам провести необходимые пункты в резолюцию, что делать! Для этого мы и проводим сегодняшнюю пресс-конференцию. Чтобы заранее настроить журналистов на то, что общественность может оказаться не услышанной в ходе съезда, что те предложения по решениям съезда, с которыми мы на него идем, могут никуда не войти. Тем самым мы хотим предварить уж слишком победные реляции со стороны средств массовой информации.

А. Яблоков. Вы задали самый больной вопрос для нас.

Записала Е. Павлова

| архив | вверх |