«За пределами ООПТ»

ДРЕМУЧИЕ ЛЕСА РОССИИ: МИФ И РЕАЛЬНОСТЬ

М. Л. Карпачевский,
канд. биол. наук
Центр охраны дикой природы

Современный картографический анализ позволяет оценить степень антропогенного нарушения лесной, равно как и любой другой, природной зоны. Его результаты должны учитываться лесопромышленными предприятиями, лицами, принимающими решения о будущей охране и использовании земель. Данные, полученные специалистами Центра охраны дикой природы, могут быть использованы учеными в столь необходимых сегодня для практической охраны природы фундаментальных биогеоценологических и биосферных исследованиях.

НЕТРОНУТЫХ ЛЕСОВ НЕТ, ЕСТЬ МАЛОНАРУШЕННЫЕ.

Мы привыкли считать, что Россия - страна бескрайних и безлюдных дремучих лесов. Даже многие эксперты в области охраны природы считают, что “совершенно дикая природа” занимает до двух третей всей лесной зоны России, а во многих регионах Сибири и Дальнего Востока практически все леса можно отнести к категории малонарушенных, т.е. не утративших целостность естественной структуры и динамики экосистем.

Территории так называемой малонарушенной дикой природы долгое время воспринимались как безграничный резерв для эксплуатации природных ресурсов. Считалось, что вторичные леса обеспечивают все надлежащие условия для сохранения биоразнообразия, а их возвращение в первоначальное состояние - дело времени и так же неизбежно, как приход весны на смену полярной ночи. Это заблуждение основывалось на оценке отдельных параметров лесных экосистем. Действительно, запасы лесной биомассы в 70-100-летнем лесу обычно достигают величин, присущих нетронутым лесам. Кроме того, таким выводам способствовали и наблюдения за динамикой популяций ограниченного числа охотничьих видов (в основном копытных, численность которых резко возрастает на вырубках). Однако сегодня всем совершенно очевидно, что для сохранения любых видов необходима не только устойчивая кормовая база, но и сложный комплекс других условий, в частности определенный характер мозаичности ландшафта.

Многие виды растений (например, высокие травы, папоротники) чрезвычайно чувствительны к антропогенному воздействию. Во вторичных лесах они могут исчезать постепенно в течение нескольких десятков лет в основном из-за упрощения структуры лесных сообществ, при которой утрачиваются подходящие условия. При этом практически исчезают такие ключевые элементы естественной оконной динамики, как окна вывала, валежь крупномерных деревьев и участки леса на поздних стадиях лесных сукцессий, в которых представлено все разнообразие пород деревьев разного возраста. Восстановление популяций некоторых видов растений в нарушенных лесах может занять 200-300 лет при условии, что в лесу сохранились отдельные фрагменты исходных экосистем (например, в результате недорубов), что примерно в 2-3 раза больше принятых сроков оборота рубок. Более того, упрощенная структура вторичных лесов делает их намного более подверженными естественным катастрофическим нарушениям (лесные пожары, массовые вспышки размножения насекомых-вредителей), а частота этих нарушений, безусловно, значительно выше там, где ведется хозяйственная деятельность. В результате

таких воздействий на больших площадях кедрово-широколиственные леса Дальнего Востока сменились лиственничными и мелколиственными лесами, а на побережье Тихого океана - низкоствольными дубняками. В Европейской России из состава южно-таежных лесов выпадают неморальные элементы - широколиственные породы (дуб, ясень, липа, клен) и травянистые растения-спутники.

По мере того, как нетронутых территорий становилось все меньше и меньше о необходимости их сохранения стали задумываться, и наконец пришло понимание того, что охрану природы нельзя рассматривать как охрану отдельных популяций. В российском законодательстве запись о том, что “в первоочередном порядке охране подлежат естественные экологические системы, природные ландшафты и природные комплексы, не подвергшиеся антропогенному воздействию”, появилась только в новой версии закона “Об охране окружающей среды” в 2002 г.

КАРТОГРАФИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ В ОХРАНЕ ЛЕСОВ

К концу ХХ века интенсивная хозяйственная деятельность и связанная с ней угроза исчезновения ценных лесных массивов заставили специалистов заняться инвентаризацией малонарушенных лесов. Первые попытки оценить их площади в глобальном масштабе, опираясь не только на мнения экспертов, но и на картографические материалы, были предприняты в 1997 г. американским Институтом мировых ресурсов. Неосвоенные леса были выделены после исключения территорий, разделенных на отдельные фрагменты антропогенной инфраструктурой. Эта оценка была довольно грубой и основывалась на ограниченном наборе данных, но она дала сильнейший толчок развитию такого научно-прикладного направления, как картографирование малонарушенных лесов.

Справедливости ради надо отметить, что у российских природоохранных общественных организаций был свой уникальный опыт использования детальных картографических материалов (лесохозяйственных карт) при выявлении максимально сохранившихся участков природы. Так, на основании материалов лесоустройства, уточняемых по результатам полевых работ, в 70-90-е гг. дружины охраны природы спроектировали и создали большое количество особо охраняемых природных территорий (ООПТ) в Московской и Нижегородской областях. Эти регионы характеризуются долгой и сложной историей природопользования, поэтому степень фрагментации и изменений лесов высока, что не позволяет рассматривать их в качестве “эталонных”, а многообразие нарушений затрудняет разработку единых критериев выделения ценных лесных участков.

В середине 1990-х гг. лесохозяйственные и детальные топографические карты были использованы для выявления ценных лесных массивов в Мурманской области и Республике Карелия - малонаселенных регионах, значительные площади которых до середины XX в. полностью избежали интенсивного промышленного освоения. Поэтому большая часть спелых и перестойных лесов (по лесохозяйственной терминологии) представляет собой либо недорубы, либо удаленные и малопривлекательные заболоченные массивы, которые никогда не подвергались сплошным коммерческим рубкам. Одновременно, в отличие от более южных территорий, сельскохозяйственное освоение (подсечно-огневое земледелие) в них было фрагментарным и малоинтенсивным, ограничиваясь самыми плодородными участками - поймами рек и берегами озер. Поэтому многие крупные участки старовозрастных лесов в этих регионах одновременно представляют собой и естественные, почти не подвергшиеся воздействию лесные экосистемы, и “эталоны” нетронутой дикой природы. Инициатором работы по масштабной инвентаризации таких лесов стал Центр охраны дикой природы. В 1995 г. была подготовлена карта потенциально старовозрастных лесов Мурманской области, а в 1996 г. - Карелии. В отличие от предыдущих работ, полную полевую проверку всех выделенных лесных массивов, представляющих собой огромные и малодоступные территории, провести было технически невозможно. Отдельными обследованиями удалось уточнить критерии выявляемых объектов и характеристики спроектированных ООПТ (например, Калевальского национального парка в Карелии, серии ООПТ на территории Лапландского леса в Мурманской области). В наибольшей степени результаты картографических усилий оказались востребованы

кампанией по сохранению старовозрастных (малонарушенных) лесов Фенноскандии. Эту кампанию на протяжении многих лет ведут ЦОДП, Социально-экологический союз и Гринпис России. В результате проверки “боем” качества предоставленных картографических материалов крупные финские и шведские лесопромышленные компании смирились с природоохранной ценностью малонарушенных лесов и в 1996 г. добровольно объявили мораторий на использование древесины из старовозрастных лесов Мурманской области и Республики Карелия.

С появлением новых возможностей - космических снимков среднего разрешения - Гринпис России в 1998 г. составил карту крупных массивов максимально сохранившихся лесов севера Европейской России. Уже в этой работе была сделана попытка показать, что под словом “леса” скрывается целый набор естественных экосистем - от болот до гольцов. В 1999 г. с участием ЦОДП, СоЭСа и Гринписа специалисты организаций, входящих в Сеть спасения тайги, составили первую карту малонарушенных лесов севера Европы.

Мы предполагали, что результаты всех этих исследований будут востребованы государственными органами власти, ведь такие данные необходимы при проектировании новых ООПТ, но в получении детальной информации такого рода оказались больше всего заинтересованы крупные международные лесопромышленные компании, планирующие свои инвестиции в России (например, ИКЕА, “СтураЭнсо”, “ЮПМ-Кюммене”, “Метсалиито"). Интерес проявил и Институт мировых ресурсов: в России находится почти четверть лесов мира. Именно по инициативе этого института в 2000 г. была основана Всемирная лесная вахта (Global Forest Watch) - международная сеть, в которую вошли природоохранные и научные организации более чем 10 стран. В том же году группа общественных и научных организаций, в том числе ЦОДП, образовали Лесную вахту России (ЛВР) для того, чтобы предоставлять лицам, принимающим решения, и общественности достоверную, доступную и практически полезную информацию о лесах России.

Первый доклад ЛВР был посвящен малонарушенным лесным территориям Европейского Севера России. В отличие от более ранних работ, в этом научно-прикладном исследовании леса перестали быть основным объектом выделения, упор был сделан в целом на природные комплексы лесной зоны.

В 2002-2003 гг. ЛВР выпустила “Атлас малонарушенных лесных территорий”, представляющий собой первую попытку составления такого рода карты для всей лесной зоны России.

Цель “Атласа” - дать достоверную картину распространения малонарушенных лесных экосистем в России и показать, каким образом они охраняются в пределах особо охраняемых природных территорий. Эта информация позволит принимать более взвешенные и обоснованные решения относительно будущего этих земель.

В контексте нашего исследования под крупными малонарушенными лесными территориями (ландшафтами) понимаются площади более 50 тыс. га, не имеющие внутри поселений, действующих транспортных коммуникаций и образованные природными экосистемами, не затронутыми интенсивной хозяйственной деятельностью в течение последних 6 0 лет. Размер и структура таких территорий обеспечивают устойчивое существование жизнеспособных популяций крупных хищных животных (стоящих на вершине пищевой пирамиды), а значит, и всего сообщества и сводят к минимуму влияние краевых эффектов - воздействия со стороны нелесных экосистем, а также снижают риск проникновения людей и сорных видов растений. Такие ландшафты могут быть и, как правило, образованы мозаикой разнообразных экосистем (в том числе нелесных). Малонарушенные лесные территории должны характеризоваться естественным пожарным режимом.

Для того чтобы исключить существенно измененные участки и получить , собственно, границы крупных малонарушенных лесных территорий, мы работали с топографическими картами и космическими снимками. С помощью карт удалось выявить территории, расположенные вблизи населенных пунктов и элементов транспортной инфраструктуры (включая реки шириной более 60 м), а также фрагменты территорий вне непосредственного влияния инфраструктуры, но площадью менее 50 тыс. га. Анализируя односезонные безоблачные мозаики спутниковых снимков, мы исключили из рассмотрения пахотные земли, а также территории, пройденные сплошными рубками, и не выявленные на картах фрагменты (площадью менее 50 тыс. га) без явных признаков нарушений. На последнем этапе мы работали с космическими снимками высокого разрешения. На основе этих снимков из окончательного анализа были исключены вновь обнаруженные фрагменты территорий площадью менее 50 тыс. га и проведены границы крупных малонарушенных лесных территорий. Всего было обработано около 12 тыс. снимков. На всех этапах анализа для уточнения степени нарушений лесных территорий необходимо было использовать материалы лесоустройства и полевых наблюдений на ключевых участках.

СТРАНА АНТРОПОГЕННЫХ ЛАНДШАФТОВ

Что же показало это исследование? Бытующее представление о лесах России как о бескрайних просторах нетронутой дикой природы оказалось мифом. В реальности тайга представляет собой фрагменты дикой природы, которые разделены участками, прямо или косвенно нарушенными хозяйственной деятельностью человека.

Основными причинами фрагментации и трансформации лесов Европейской России, юга Сибири и Дальнего Востока стали промышленные лесозаготовки и сопровождающие их лесные пожары, расширение площадей сельскохозяйственных угодий, дорожное строительство. В Западной Сибири, на севере Восточной Сибири и Дальнего Востока фрагментация лесных экосистем в основном стала результатом добычи полезных ископаемых (включая их разведку и строительство транспортной инфраструктуры) и сопровождающих эту деятельность антропогенных лесных пожаров.

В России площадь крупных массивов малонарушенных лесных территорий составляет 289 млн. га (26% лесной зоны). Восточная Сибирь в наименьшей степени испытывает влияние современного природопользования. В ней 39% лесной зоны относится к малонарушенным территориям. За ней следуют Дальний Восток (31%) и Западная Сибирь (25%). Наиболее сильно изменена человеком европейская часть страны, где на крупные, не подверженные сильным изменениям лесные территории приходится лишь 9%.

Почти половина всех таких территорий находится в пяти сибирских регионах: Республике Саха-Якутия, Эвенкийском автономном округе, Красноярском крае, Ханты-Мансийском автономном округе и Иркутской области. В семи субъектах федерации они занимают более половины общей площади соответствующего региона. Это Ненецкий автономный округ (100%), Корякский автономный округ (88%), Камчатская область (85%), Республика Алтай (63%), Ямало-Ненецкий автономный округ (62%), Эвенкийский автономный округ (61%) и Республика Тува (57%). 98% всех крупных малонарушенных территорий России приходится всего на 29 субъектов Федерации, в каждом из которых - это не менее 10% от площади лесной зоны. В 49 из 89 субъектах Федерации указанные территории полностью отсутствуют.

В большинстве административных регионов России в пределах малонарушенных лесных массивов не существует репрезентативной системы ООПТ. Только 5% таких лесов (14,4 млн. га) в настоящее время входят в состав заповедников, заказников и памятников природы федерального значения. Более половины (3,6%) охраняется в пределах заповедников.

Во многих регионах России максимально сохранившиеся лесные территории встречаются все реже, а кое-где они исчезли полностью. Такая ситуация сложилась в большей части Европейской России и Западной Сибири, на юге Восточной Сибири и Дальнего Востока. В зоне интенсивной хозяйственной деятельности небольшие изолированные фрагменты лесов уже не могут обеспечить сохранение всех элементов природного лесного ландшафта и выполнение всех его функций. Вместе с тем даже небольшие по площади массивы малонарушенных лесов могут представлять немалую ценность с точки зрения охраны природы. Однако данный вопрос выходит за рамки нашего исследования.

Важно отметить, что опыт картографирования такой крупной лесной страны, как Россия оказался настолько показательным, что возникла идея провести оценку сохранности всех бореальных лесов мира, используя российские подходы и методы. В результате к саммиту “Рио+10” в Йоханнесбурге усилиями нескольких групп в России, Канаде, Швеции и Финляндии был подготовлен предварительный вариант такой карты, который сейчас находится в стадии уточнения. Более того, российские эксперты были привлечены к выявлению малонарушенных лесов Канады - проекту Канадской лесной вахты.

СТАНЕТ ЛИ ПРАКТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫМ?

Экосистема, имеющая малые нарушения, находится в уникальном состоянии. Оно позволяет интегрально характеризовать целый комплекс отношений, исчезающих при более серьезных повреждениях. Мы можем сразу и не заметить происшедших изменений, поскольку они маскируются сложными обратными и компенсаторными связями. Обнаружив же исчезновение отдельных элементов экосистемы, мы не можем их искусственно воспроизвести, так как не знаем тех закономерностей, на основе которых формируются и функционируют экосистемные связи. Для практической охраны природы сегодня необходимы результаты фундаментальных биогеоценологических исследований.

В последние годы крупные территории дикой природы стали рассматриваться в качестве хранилища органического углерода (причем не только в составе биомассы растений, но и в почве и торфе). Напомним, что углекислый газ - это важнейший элемент для регулирования климата земли. Функцию хранения углерода специалисты начали отделять от функции его накопления (депонирования) быстрорастущими молодыми лесами и плантациями. Анализ влияния хозяйственного использования земель на динамику лесного покрова позволит лучше понять глобальный цикл углерода.

Малонарушенные лесные территории могут полностью исчезнуть в пределах, как экологических регионов, так и целых растительных зон. Наиболее неблагоприятная ситуация складывается с широколиственными и хвойно-широколиственными лесами. В европейской части России они уже фактически исчезли. Такая же судьба может постигнуть и самые богатые в России по своему биологическому разнообразию леса горного хребта Сихотэ-Алинь.

При принятии решений о сохранении и использовании оставшихся малонарушенных лесных ландшафтов нужно учитывать весь комплекс экологических, социальных и экономических факторов. В регионах, где такие леса еще сохранились, лесопромышленные предприятия в ходе своей деятельности должны с особой осторожностью планировать лесопользование в естественных экосистемах, а приоритетом для них должно стать сохранение крупных и представительных участков дикой природы. Необходимость такого подхода особенно очевидна и неотложна для европейской части России, юга Сибири и Дальнего Востока. В этих регионах целесообразным представляется временное введение моратория на хозяйственную деятельность в пределах крупных малонарушенных лесных территорий для того, чтобы принять взвешенные и научно обоснованные решения по будущей охране и использованию этих земель.

<< | содержание | вверх | >>