ЦОДП - "Охрана Дикой Природы"

«Традиционное природопользование»

СОБАЧИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ В ЗАПОВЕДНИКЕ "ТАЙМЫРСКИЙ"

С. Э. Панкевич,
Биосферный заповедник "Таймырский"

Скрип санных полозьев, сопение собак, налегших на лямки, окрики каюра и Белое Безмолвие вокруг. В начале XXI в. кажется, что такие картины, знакомые нам по произведениям Джека Лондона, остались в далеком прошлом. Современного человека на Севере постоянно сопровождает рокот двигателя внутреннего сгорания (какое уж тут Белое Безмолвие!). Трудно спорить с тем, что вертолет – благо, даже если приходится ждать "борт" неделями, а моторная лодка или снегоход – удобная штука, даже если простейшая поломка в зимней тундре превращает седока в потенциального покойника. Поэтому мы и не будем спорить. Просто отметим, что появление паровых судов не вытеснило с морей парус, а создание автомобиля – не уничтожило лошадь. Есть в современном мире место и такому явлению, как ездовое собаководство. Одно из таких мест – заповедники и национальные парки. Собачья упряжка – это и экологически чистый транспорт, и один из компонентов традиционного природопользования, традиционной культуры северных народов, и хороший базовый элемент для развития зимнего экологического, приключенческого туризма. Это и сохранение биоразнообразия, частью которого являются аборигенные породы домашних животных.

Уже в течение ряда лет в биосферном заповеднике "Таймырский" ведутся работы по практическому использованию ездовых собак.

Начиналось все в начале девяностых. На телеэкранах периодически появлялись репортажи о гонках на собачьих упряжках, проходящих "за бугром", о санных путешествиях туристов-экстремалов. На собачьих выставках стали появляться знаменитые сибирские хаски, а в нашей прессе – статьи, призывающие к возрождению ездового собаководства. В заповедном сообществе заговорили о важности экологического туризма. В Хатанге замаячили яркие куртки зарубежных любителей северной экзотики. Идея, что называется, "витала в воздухе" Одновременно рушилась государственная поддержка "северов", поползли в заоблачные выси цены на технику, запчасти, горючее, аренду авиации. Заповедник, имевший в недалеком прошлом возможность арендовать до 200 летных часов вертолета в год, столкнулся с острейшей транспортной проблемой, был вынужден закрывать кордонные точки и вывозить сотрудников из тундры в аварийном режиме.

Окончательно все совпало в 1992 г., когда автор этих строк познакомился с Б. И. Лебедевым, энтузиастом ездового собаководства, охотоведом, работавшим с ездовыми собаками до "эры снегоходов". Возникло то, что обычно называется "инициативная группа".

Любой, кто попадает в Хатангу, наверняка обращает внимание на многочисленных лохматых псов, слоняющихся по поселку. Это потомки ездовых собак, оставшихся без работы после массового появления в начале 80-х годов на нашем Севере "Буранов". Они живут свободно, своей собачьей жизнью, поэтому не всегда понятно – бродячие они или хозяйские. Только весной вдруг у многих появляются ошейники из красных тряпиц. Это означает, во-первых, что собака хозяйская или по крайней мере ей кто-то покровительствует, а во-вторых, что началось противозаконное, но, к сожалению, все еще обычное в дали от столиц дело – компания по отстрелу бродячих собак. Кое-кто из собак после этого исчезал, но уже через некоторое время новые поколения мохнатых жителей выбирались на свет Божий из логовищ, устроенных в коробах теплотрасс, демонстрируя примат экологических законов над постановлениями поселковой администрации. Пока у вида есть экологическая ниша, он будет существовать. Среди этой разношерстной команды мы и "рекрутировали" своих первых собак.

Следует сказать, что к этому моменту генотип хатангской собачьей популяции (никогда не бывший особо хорошим, поскольку исторически основным транспортным животным на Восточном Таймыре был все-таки олень, а ездовое собаководство носило вспомогательный характер) был основательно подпорчен и метизацией с привозными породами собак при вольном содержании, и целенаправленным, но явно ошибочным прилитием местным ездовым собакам крови восточно-европейской овчарки, что широко практиковалось местными каюрами. Но и в этой популяции периодически появлялись псы с фенотипом хорошей ездовой собаки. В возрасте 1,5-2 месяцев такого щенка уже можно было определить. В поисках таких щенков мы облазили всю Хатангу и нашли наших первых собак, положивших начало нашей первой упряжке. К весне 1995 г. мы уже имели упряжку из шести собак. За плечами были походы в самое ближнее лесничество заповедника "Ары-Мас", расположенное в 90 км от Хатанги и некоторый опыт работы с иностранными туристами, отправлявшимися через Хатангу на Северный полюс. В марте 1995 г. в Хатангу прибыла российско-норвежская экспедиция, следовавшая из Лилихамера (Норвегия) в Нагано (Япония) с олимпийским посланием. Одной из идей этой экспедиции было использование "экологического" транспорта. Из Норвегии и по северу России экспедиция шла на собачьих упряжках (две упряжки по 20 собак, сани гренладского типа с грузом до 700 кг). За несколько дней пребывания экспедиции в Хатанге мы познакомились с профессиональными норвежскими машерами (каюрами), получили массу информации о современном уровне ездового собаководства на Западе, породах собак, технических "прибамбасах" (тип упряжи, сани, другое оборудование). Собаки у норвежцев были разные, с экстерьером от отличного до совершенно "дворняжистого". Как мы поняли, "в западной традиции" не принято уделять большое внимание экстерьеру. Там у ездового собаководства "гоночный" уклон, и главное, чтобы собака быстро бежала, причем на небольшой дистанции. Выносливость, способность переносить суровый климат – эти качества для Европы не очень актуальны. Поэтому в ходу различные помеси, все менее похожие на ездовую собаку в классическом понимании. Таких собак норвежцы называли "аляскинские хаски". Были в экспедиции и совершенно великолепные по экстерьеру гренландские собаки и аляскинские маламуты. Экспедиция ушла дальше на восток. Несколько собак экспедиции, выбывших "по состоянию здоровья", остались в Хатанге. Взамен два наших пса пополнили ряды экспедиционных собак.

В числе оставленных оказалась пара гренландских собак, ("загулявшая" сука и кобель с хорошим экстерьером, но скверным характером, за который он и был отчислен из экспедиции). От этих собак в дальнейшем нами было получено потомство. Потомки гренландцев имели лучший по сравнению с нашими первыми собаками экстерьер, но, на мой взгляд, были несколько туповаты и диковаты. Возможно, это связано с разными условиями существования. У наших собак жизнь в поселке вольная, но полная опасностей, а потому стимулирующая сообразительность. У норвежских – жизнь на собачьих фермах под полным контролем человека.

В этом же году произошло еще одно знаменательное событие. Французский бизнесмен Бернар Бьюиг, известный организацией на Таймыре раскопок мамонта Жаркова, предложил нам сопровождать собачьими упряжками группы туристов-лыжников, походы которых, с выходом в точку Северного полюса, организовывала его фирма. Путешествия по дрейфующим льдам в приполюсном районе – предмет отдельного рассказа. Скажу только, что это сотрудничество продолжалось в течение ряда лет, и было вполне успешным. Участие ездовых собак в походах очень хорошо воспринималось туристами, позволяло им ощутить себя участниками классического полярного путешествия. В этот период наши собаки появлялись в сюжетах передач "Клуб путешественников", "В мире животных", "Доброе утро" и иностранных телекомпаний. Ездовые собаки стали одной из "фишек" нашего заповедника, тем, что вызывало интерес и доброжелательное отношение у любых гостей. К слову сказать, в наш век PR, каждому нашему заповеднику хорошо бы озаботиться приобретением таких "фишек". Это несомненно помогает в работе, делает заповедные учреждения более понятными для общественного мнения, зачастую далекого от проблем экологии.

К 2001 г. логика развития событий потребовала от нас нового уровня работы. Потребность заповедника в ездовых собаках была определена нами в 20 голов (две полноценные упряжки). Содержание такого количества собак требует определенной материальной базы, поэтому заповедник приступил к созданию полноценного питомника. На окраине поселка нами была подобрана территория, находящаяся на достаточном удалении от жилых домов (мало кому понравится, когда среди ночи двадцать здоровых псов начинают развлекаться "хоровым пением"). Территория была приведена в порядок, отсыпана шлаком, обнесена надежным забором из металлической сетки т. к. некоторые собаки бывают склонны к побегам и проявляют большую предприимчивость для их осуществления. Были оборудованы бытовое помещение, мастерская, кормокухня, построена отапливаемая "родилка" с крытым выгулом и несколько вольеров для наиболее ценных собак-производителей и передержки "пустующих" сук. Остальные собаки содержатся на привязи в будках. Большую помощь нам оказал Фонд национальных парков, выделивший в 2003 г. грант на поддержку питомника, за что мы бы хотели выразить большую признательность его сотрудникам.

Разрешили мы и проблему кормления собак, наладив сбор отходов от добычи рыбы и дикого северного оленя, некондиционных мяса и рыбы, хранящихся в ледниках, пищевых отходов с кухонь больницы, школы, интерната.

Сейчас в питомнике заповедника содержатся 19 взрослых собак: аляскинских маламутов, гренландцев, их помесей. Подрастают щенки, готовые в 7-8 месяцев встать в упряжку. В наших ближайших планах – использовать собачьи упряжки для ревизии основной тундровой территории заповедника. Мы готовы оказать коллегам, заинтересовавшимся использованием ездовых собак в ООПТ, любую посильную помощь. Просим только здраво оценить свои силы. Ездовые собаки требуют ежедневного и не формального внимания, затрат нервных и физических сил. Они должны содержаться в должных условиях, с ними должны работать заинтересованные люди, способные "держать их в руках". В противном случае они могут превратиться в стаю хищников, опасных в первую очередь для других домашних и диких животных. За прошедшие годы в нашей работе были конфликты, непонимание со стороны некоторых поселковых жителей и чиновников. Были потери. Но все эти неприятности и нервотрепка никогда не перевесят того положительного эмоционального заряда, который дает работа с собачьей упряжкой. Да и материальной и финансовой выгоды тоже.
Последние годы наше государство все время уходило с Севера. В такой ситуации рано или поздно возникнет необходимость поддерживать суверенитет России на ее северных территориях. Может тогда появится на нашем Севере служба, аналогичная знаменитому гренландскому Сириус-патрулю? Может быть, ездовые собаки еще не сказали своего последнего слова?